Притяжение
Шрифт:
Долгое время Соня запрещала себе вспоминать те первые, самые счастливые дни…
В первый раз, в качестве няни ребенка Амира, Соня встретилась с малышкой уже на следующий день. Едва не зазевалась, погрузившись в очередной расчёт, но, к счастью, ей позвонила секретарь Амира Шамильевича и строгим тоном напомнила, что её прихода будут ждать.
Дочка Амира росла замечательной девочкой. Правда, робкой и немного забитой. Может быть поэтому Соня так сразу к ней прикипела сердцем? Как знать. Эту кроху она беззаветно любила… Что, впрочем, не мешало ей довольно трезво оценивать девочку. Очевидным было одно – приходящая нянька с ней совершенно не справлялась. Нет, она очень старалась! Добродушная
Соня впервые почувствовала себя уверенно на преподавательской ниве. У неё отлично получалось! Да и совмещать работу няньки с учебой оказалось не так уж и сложно. Фактически, она была свободна с половины десятого вечера и до семи утра. Это же сколько всего можно было переделать, перечитать, изучить… И совсем ей Кариночка не мешала!
С Амиром они встречались скорее мельком. Если он ночевал дома – Соня уходила к себе. Если дела не отпускали, Соня оставалась ночевать в небольшой комнатке, примыкающей к огромной детской Карины.
Однажды, спустя где-то неделю, с ними произошел довольно забавный случай, который сейчас София вспоминала с улыбкой, в то время как тогда случившееся воспринималось ею катастрофой вселенских масштабов.
Карина была девочкой своенравной. И поначалу Соне приходилось выдумывать всякие хитрости, чтобы заставить маленькую негодницу заняться каким-то полезным делом. В тот день Карина решила устроить очередной показ мод. Отговаривать ее от этой мысли было совершенно бессмысленно, и Соне оставалось разве что с энтузиазмом поддержать идею подопечной, и уж в процессе внести в нее нужные педагогические корректировки.
Отрывалась Карина основательно! По легенде – она была известным модельером, а Соня - ее моделью. Нацепив на себя слишком длинное платье, боа и найденную в недрах гардеробной шляпу, Карина колдовала над своей жертвой. Делала ей прическу и даже красила специальной купленной в Детском мире косметикой. Вечерний туалет «модели» представлял собой шикарную вручную расшитую скатерть, обмотанную вокруг тела, и несколько ниток бус.
Соня не слишком переживала начет своего внешнего вида. В тот момент ее гораздо больше занимали цилиндрические волны Эйнштейна-Розена, точнее - их вид в циклических координатах. Она осторожно строчила формулы и графики, время от времени вскидывая рассеянный взгляд на занятую делом малышку, и спрашивала:
– Что ты сейчас накрасила?
– Твои lips…
– Верно! А до этого?
– Глазы…
– Глаза, - поправляла Соня.
– А на английском?
– Eyes… - выговорила девочка и, высунув от усердия язычок, продолжила свое занятие.
– Verygood. Что по-английски означает «очень хорошо». А теперь давай вспомним счет!
– One, two… three.
– Very good! I’m so proud of you.
– Что ты сказала? Кроме «Verygood»?
– Я сказала, что очень тобой горжусь! – Соня, наконец, отбросила от себя исписанные только ей понятными формулами бумажки, вскочила и увлекла Карину за собой. Та громко захохотала, вскидывая ручки вверх.
– Ну, что? Идем купаться?
– И даже не повеселимся? – глаза крохи наполнили бездонные озера слез. Можно было подумать, до этого они с ней грустили! Соня хмыкнула. Поправила сползшую на груди простынь и между делом поинтересовалась:
– И как же ты предлагаешь повеселиться?
– Потанцевать! Знаешь, как я красиво танцую? Даже лучше тебя!
Соня сделала излишне недоверчивый взгляд и усомнилась:
– Да ну… Лучше меня?! Такого просто не может быть!
– А вот и да! – стояла на своем Карина, нетерпеливо подпрыгивая на одном месте.
– Это мы еще посмотрим! Ну-ка, включай музыку!
Танцевать Соня не умела в принципе. А где ей было учиться? Ни на какие кружки она не ходила, точно так же, как и на дискотеки. Да и музыка в их доме звучала нечасто. Не хотелось Сереженьку беспокоить. И если говорить откровенно, не нужна ей была та музыка, Соня предпочитала тишину. В общем, так вышло, что в тот вечер она танцевала впервые. Смотрела на довольно уморительные движения Карины, подражающей танцующей девице на экране большого плазменного телевизора, и усердно повторяла за ней: залихватски крутила бедрами, закидывала руки за голову и притопывала ногами в такт.
Неизвестно, сколько бы это все продолжалось, если бы Карина не заметила притаившегося в дверях отца. И неизвестно, сколько он там простоял и сколько успел увидеть. На Соню нахлынула такая отчаянная волна стыда, что она покачнулась и, запутавшись в злосчастной скатерти, упала на диван.
– Папа! Папа приехал! – орала Карина, взбираясь отцу на руки, как маленькая обезьянка.
– Ой… - только и выдала Соня, глядя в его карие смеющиеся глаза.
– Планы поменялись, - пояснил Каримов в ответ на ее невнятное бормотание относительно того, что он ведь собирался в командировку, и вообще…
Лишь спустя несколько месяцев Соня догадалась, что ничего у него не поменялось. Это была просто проверка. Господин Каримов всего лишь хотел проверить, что происходит в доме в его отсутствие. Ну, и проверил…
Много позже, когда они изредка возвращались к событиям того вечера, Амир, посмеиваясь, говорил, что лучшего зрелища он в своей жизни не видел. Соня улыбалась и соглашалась, мол, да, зрелище было что надо – безумный начес на голове, макияж а-ля «колхоз на выезде» и скатерть вместо вечернего платья! Амир возмущенно качал головой, распускал руки и жарко шептал на ушко, что ничего подобного он не видел. А видел самые чудесные ножки на свете, мелькнувшие, когда Соня упала. А потом гладил эти самые ножки и целовал…
Амир Каримов был изумительным, невероятно изобретательным и чувственным любовником…
Амир Каримов не оставил шансов другим мужчинам. Сейчас Соня и вспомнить не могла, а были ли они вообще в ее жизни? Кто-то точно был… Джек… Ах, да…
Соня тяжело вздохнула и растерла лицо. Впервые за все дни, что она провела в больнице, боль немного отступила. И вроде бы физически она чувствовала себя намного лучше, чем вчера или позавчера, а вот в душе вся муть всколыхнулась.
Соня наблюдала за вошедшей в палату санитаркой, которая каждый день меняла ее постельное, обрабатывала полы, драила унитаз… и думала о том, в какую же копейку влетает ее пребывание в этой клинике. Ведь, несмотря на то, что в какой-то момент вопрос острой нехватки денег решился сам по себе, и она стала вполне прилично зарабатывать, в больнице об этом знать не могли. Так почему ее привезли именно сюда? Почему приняли? Ответ напрашивался сам собой. Но он был настолько невероятным, что Соня лишь сердито отгоняла свои догадки.