Притяжению вопреки
Шрифт:
Только вот после той ночи Аня стала всё чаще впадать в меланхолию. Спросишь — что случилось-то? Она отмахивалась: всё нормально. А у самой лицо как на поминках.
В конце декабря мы гуляли с ней по скверу и случайно встретили парня, которому я как-то осенью помог по работе. Он был с женой, и оба очень даже приветливо с нами разговаривали. Однако Аня моя почему-то занервничала. Мы приехали домой, и тут уж я припёр её.
— Ты скажи, что с тобой происходит? Только не надо снова это твоё «всё нормально». Я же вижу — ты совсем не такая
Она качнула головой.
— Так почему ты не можешь мне довериться? Я же всё для тебя готов сделать. У меня никого нет дороже тебя. Или… тебе просто всё это не надо и ты не знаешь, как сказать? Ты… не любишь меня, да? Но всё равно лучше правду скажи.
Она снова качнула головой и вскинула на меня пронзительно-синие глаза.
— Люблю. И для меня наши отношения очень много значат. Что бы потом ни случилось, ты знай, что для меня всё это было по-настоящему…
— Что значит — что бы потом ни случилось? Ты так говоришь, как будто… — Мне стало не просто тревожно от таких её слов, а вообще дурно. И я с трудом договорил то, чего последние дни боялся: — Как будто собираешься меня бросить.
— Нет, конечно, нет. Но ведь ты уезжаешь скоро. Ты вчера сказал, что уже закончил работу над своей программой. А значит, вернёшься в родной город. Да, ты сказал, что можешь какое-то время тут задержаться. Но ведь потом всё равно уедешь…
Я сглотнул. Я тоже об этом думал все последние дни. И тоже грузился, конечно. Как уезжать, если единственный человек, которого люблю, останется здесь? Это же рвать сердце себе и ей. Но что делать, если там всё — дом, друзья, детство, мать с отцом похоронены? Да вообще всё. Вся жизнь.
— А поедем со мной? Что тебя тут держит?
— Я не могу. Нет, не могу… Если бы это от меня зависело, я бы, конечно… Я бы даже не думала. Но я не могу.
Всю ночь я потом ворочался без сна. Выходит, она так расстраивалась из-за нашей разлуки? Я ведь и сам не верил, что настанет день и нам придётся распрощаться. Просто не представлял себе, что мы расстанемся, что буду как-то без неё… Это невозможно было представить. Слишком больно даже от одной мысли. Она уже вросла в меня намертво.
В ту ночь я и решил, что никуда не поеду.
Мне не нравился этот город с его выстуженными улицами, метровыми сугробами, метелями. Я всегда любил солнце, море, белый песок. Я любил свой родной город, где даже зимы тёплые и нежные, где от дома до берега четверть часа пешком. Но там нет Ани, а без неё, как оказалось, мне не нужны ни солнце, ни пляж, ни море, ничего. Я готов был полюбить эти вьюги и морозы, лишь бы рядом была она.
=19.
Утром за завтраком я намекнул:
— У меня для тебя есть сюрприз.
Совсем уж раскрывать все карты раньше времени не хотелось.
— Какой? — заинтересовалась Аня.
— Вечером узнаешь.
— Надеюсь,
— Надеюсь, хороший.
Она коротко засмеялась.
— Ну, хоть подсказку дай? — допытывалась. — Я же умру от любопытства.
— Всё скажу вечером. Ты до шести работаешь?
— Да, — кивнула она слегка обескураженно.
— Там, рядом с твоей конторой, есть какой-то ресторан. Приглашаю поужинать.
— Я не против. В «Марциано»? Он же там рядом…
— Да, там.
— А ты в курсе, что там заоблачные цены? Это один из самых дорогих ресторанов, между прочим.
— Ничего. Кутить так кутить. Тем более есть на что.
— Ну хорошо, мой кутила, как скажешь. А что всё-таки за повод?
— Я закончил работу над прогой. Теперь уже точно всё. Вот поеду сегодня в контору к Иванычу. Покажу, расскажу, отчитаюсь и всё, я свободен. И богат… буду вечером.
— Поздравляю, — она улыбнулась, хотя в глазах я разглядел горечь. Почему так? Хотя… она же ещё не знает о том, что я решил остаться с ней. Я еле сдержался. — Тогда во сколько встречаемся?
— Могу к шести за тобой заехать.
— Да нет, не надо. Давай встретимся прямо в «Марциано». Примерно в половине седьмого, хорошо?
С Иванычем расставание получилось трогательным. Он заверил, что для меня всегда найдется место, если вдруг я надумаю здесь осесть. Паша с Сёмой, да и остальные коллеги, тоже сокрушались. Чёрт, это так, оказывается, приятно, когда все расстраиваются из-за того, что ты, типа, уезжаешь.
Я просто никому пока не сказал, что остаюсь. Хотел, чтобы Аня узнала об этом первая. Парни зазывали «по-людски проститься» в ближайшей рюмочной. Надеюсь, они не сильно обиделись на то, что я слился.
В «Марциано» я успел к шести. Полчаса просто сидел, ждал, мечтал. Представлял себе, как обрадуется Аня. Выпил три бокала минералки. Покурить сходил тоже раза три. Почему-то вдруг разволновался, как будто собирался не просто сообщить, что остаюсь, а как минимум сделать предложение руки и сердца. Хотя бросить всё — для меня шаг не менее серьезный.
Без четверти семь Ани ещё не было. Я позвонил ей на сотовый. Но телефон оказался отключен. В принципе, конец дня, мог просто разрядиться. И на работе могли задержать. Она же как-то говорила, что у неё там дурной директор. В начале восьмого эти доводы уже мало помогали.
Я расплатился за воду и направился в бизнес-центр. Если её там задержали, то сейчас отпустят.
В холле меня тормознул охранник.
— Уже всё закрыто. Завтра приходите.
— Моя девушка здесь работает. Она ещё тут, видимо. Я только за ней поднимусь и всё.
— Уже половина восьмого. Все офисы закрыты. Вы, наверное, с ней разминулись.
— Да нет, она работает в этом… hr-агентстве. Перспектива. Есть же у вас такое?
— Ну есть. Но они тоже разошлись уже.
Рядом тренькнул лифт, раздвинул двери и выпустил двух девушек.