Приват-танец мисс Марпл
Шрифт:
– Она упала!
– А теперь эту, – азартно предложила Галя.
Через пять минут я решила остановить радостно вскрикивающую парочку.
– Дорогой, у тебя мало времени.
– Беру его, – заявил полковник, – отпад. А птички там будут?
– До фига игрушек найдете, – пообещала продавщица.
Мы пошли к кассе, Галя помахала нам рукой и исчезла в глубине магазина.
– Можешь заплатить? – спросил приятель. – Я поехал за ноутбуком, почти до МКАДа добрался, и тут меня осенило, что кошелек в сейфе оставил. Верну
– Так вот почему ты мне позвонил, – протянула я. – Теперь понятно. Ладно, выручу. Но что бы ты делал, если бы я не смогла сюда приехать? Или забыла карточку дома?
– Только идиотки выходят из дома без кредиток, – отмахнулся полковник, – ты не такая глупая.
Я рассмеялась. Нет, мой лучший друг неподражаем.
– Нас обслуживала милая девушка, – обратился к кассирше полковник, – хочется написать ей благодарность, пусть начальство поощрит прекрасную сотрудницу. Дайте книгу жалоб и предложений.
– Галка, что ли? – лениво поинтересовалась тетка. – Так она не наша, косметикой торгует, заходила кредит на стиралку оформить. Я слышала, как Галя вам сказать пыталась, что не работает в электронике, а вы в ее руку, словно крокодил, вцепились и не слушали.
Дегтярев побагровел, но, слава богу, удержался от комментариев. К выходу мы шли вдоль рядов компьютеров. Внезапно Александр Михайлович остановился около монитора с клавиатурой.
– Смотри, какой интересный ноутбук, похоже, он разборный.
Я хотела сказать, что это стационарный компьютер, полковник ошибочно принял его за лэптоп из-за того, что у экрана есть подставка, меняющая высоту. Сейчас она находится в максимально низком положении, экран вровень с «клавой», но при желании он легко поднимается.
– Может, все-таки следовало взять такой? – продолжал приятель. – Солиднее смотрится.
– Это не Apple, – начала я, – и не…
Договорить мне не удалось. Александр Михайлович схватил монитор сверху и одним движением уложил его на клавиатуру. Послышался тихий звон. Я онемела, а полковник приподнял опущенный дисплей и растерялся:
– Разбился…
Ко мне вернулся голос:
– Это не ноутбук, его нельзя закрыть. Теперь придется оплачивать сломанный аппарат. Пожалуйста, больше ничего не трогай.
Александр Михайлович стал похож на перезревший бакинский помидор.
– Полное идиотство. Одни захлопываются, другие нет. Что за дурак это придумал? Все, мне некогда, бегу на совещание. Разберись тут сама. Вечером принесу деньги.
Александр Михайлович покрепче прижал к себе коробку с айпадом и был таков, а я поплелась искать продавца, чтобы рассказать ему про случайно поломанный товар.
Едва я села на руль, как позвонила Анфиса с вопросом:
– Вы где?
– Выехала на МКАД, – ответила я.
– Чегой-то у меня машина не заводится, – пожаловалась домработница. – Вообще не фурычит. Когда домой соберетесь, купите, если не трудно, пакет сухого корма и консервы для мопсов.
– Конечно, заеду в магазин, – пообещала я. – Но утром видела в кладовке под лестницей почти полный пакет «сухариков» и штук тридцать банок. Куда все подевалось?
– Не знаю, сама удивилась. Полезла в чуланчик, а собачьих харчей нет, и хрустики отсутствуют, – запричитала Фиса. – Может, у нас завелись мыши?
– У которых вместо зубов открывалки для банок, – засмеялась я. – И грызуны на редкость аккуратны – слопали еду и унесли пустую тару. Наверное, положили ее в мусорный бак при въезде в поселок.
– Вот вам весело, а я всю голову сломала, да так и не поняла, кто корм сожрал, – вздохнула домработница. – Думаете, только хавка исчезла?
– Есть еще пропажи? – встрепенулась я.
– Рулоны туалетной бумаги, бутылочки с жидким мылом, батарейки, – перечислила Анфиса.
– Может, мыши дочь замуж выдают? Приданое ей собирают? – предположила я. – Хорошо, приторможу в начале нашего шоссе, там большой магазин недавно открылся.
В лавке для животных, кроме меня, оказалась еще одна покупательница, стройная блондинка в красных брюках, она вертела в руках коробочку с изображением канарейки. Услышав мои шаги, девушка, не отрывая глаз от упаковки, спросила:
– Можно дать этот корм попугаю?
– Простите, не знаю, – ответила я, – ищу консервы для собак.
Посетительница повернула голову.
– Даша! Рада вас видеть. Когда вы подошли, я подумала, что наконец-то продавец появился. Дверь открыта, товар как на ладони, а на кассе никого, берите что хотите и уходите.
Я прищурилась.
– Аида! Вы изменили прическу и осветлили волосы. Вам идет.
– Ой, правда? – обрадовалась она.
– Очень похорошели, – улыбнулась я. – Вы щеку запачкали, вот здесь, пониже уха, темное пятно.
– Это родинка, – ответила Аида.
– Какая-то она странная, – пробормотала я, – вроде опухла, вокруг краснота.
– Расческой утром задела, повредила слегка. Я поехала к врачу, он мазь выписал, – пустилась в слишком пространные объяснения Аида.
Я молча слушала Рашидову. Изменение цвета волос, прически, родинка чуть ниже уха… У меня неожиданно вырвался вопрос:
– Сколько вам лет?
– Двадцать шесть. А что, выгляжу старше?
– Это же не родимое пятно, – сказала я, – хорошо помню, что вы приходили на репетиции, собрав свои роскошные волосы в хвост, и щека была чистой. Сделали татуировку? Похоже, совсем недавно посетили мастера, поэтому кожа покраснела.
– Какое вам дело до моей личной жизни? – вспыхнула Аида.
Я схватила ее за руку.
– И еще каре вместо локонов. Все это – перекрашенные волосы и татушка – ради Григория Константиновича? Вы стали один в один похожи на Илону!