Привет, картошка!
Шрифт:
— Расходитесь, товарищи, расходитесь!
— Да нет же, вы ничего не знаете. Вас здесь не было, а я все видел. Она ехала на красный свет.
— А я вам говорю, что шофер был пьяный.
«Скорая помощь» развернулась, люди отхлынули с дороги, пропуская машину. С трудом разогнувшись, Юрка пошел в образовавшийся проход, вслед за «Скорой помощью». Он попробовал бежать, но боль в боку не давала. Юрка пошел шагом. Машина скрылась за поворотом. Юрка зажал бок рукой и, пересиливая боль, побежал к тому месту, где машина повернула. Он боялся упустить «Скорую помощь», которая увезла маму.
Нож
— Юрка! — заступил дорогу Потап. — Подожди!
— Ты, Юр, куда идешь? — спросил Игорь.
— Куда, куда — в больницу, — вместо Юрки ответил Мишка.
Они обогнули гастроном. Покупателей в магазине почти не было. Хлюпа остановился у бутылочной витрины.
— Ты подожди, Англичанин, — посоветовал он. — Туда сейчас рано. Ты подожди, не волнуйся. Тебе надо успокоиться. Давай, мы сейчас купим.
— Чего купим? — не понял Юрка.
— Ну, деньги давай, чего ты их зажал? Еще потеряешь. Мишка сбегает купит, пока магазин не закрылся.
Юрка посмотрел на скомканную в кулаке десятку. Разжал руку, потом опять зажал и протянул кулак Хлюпе.
— На!
И когда тот приблизился, со стоном ударил по лицу, по кепочке с пуговкой. Хлюпа испуганно отшатнулся, отпрыгнул назад и ударил издалека, со злостью. Юрка упал. Потап наклонился, чтобы поднять его. Юрка оттолкнул его от себя и ударил кулаком, в котором была зажата десятка.
— Берите!
Потап и Хлюпа вдвоем отшвырнули его к стене магазина. Юрка оказался один против двоих, и сбоку еще подходили Игорь и Мишка. Разжав разбитые пальцы, Юрка разорвал десятку на две половинки, чтобы она никому не досталась. Он хотел бросить деньги им в лицо, но потом зажал обе половинки в двух руках и пошел на Хлюпу. Тот увернулся и выхватил из кармана нож, раскрыл щелчком.
— Юрка, нож! — испуганно закричал Мишка.
Но Юрка пошел прямо на нож. Хлюпа не ударил его. Не выдержав ярости мальчишки, он отвел лезвие в сторону. Рука была занята ножом, Хлюпа отмахивался другой рукой, левой.
— Ты что, озверел? Губу разбил.
Но Юрка бил, бил, яростно, слепо. Замшевая кепочка с пуговкой слетела с головы Хлюпы. Он отбежал, поднял ее, надел на голову. Юрка постоял с опущенными руками и пошел от ребят в переулок.
— Юр, подожди, — окликнул Потап.
Юрка не остановился. Может быть, он даже не слышал, что его позвали.
Потап медленно подошел к Хлюпе, медленным движением снял с его головы кепку и швырнул в сторону.
— Ты что? — задохнулся от ярости Хлюпа.
— Из-за тебя все.
— Принеси кепку.
Нож в его руке все еще был раскрыт. Хлюпа начал наступать. Его лицо было сморщено, искажено. «Ударит», — подумал Потап. Но в это время Игорь подсек ему ноги. Хлюпа упал на руки, выпустил нож. Мишка подскочил и пинком послал нож еще дальше вдоль улицы. Хлюпа схватил с земли большой обледенелый булыжник, погнался за ребятами. Мишка спрятался за деревом и, когда Хлюпа поравнялся с ним, подставил ему ногу. Вместе с камнем Хлюпа упал лицом вниз и въехал головой в сугроб.
Нож валялся в одном месте, кепка в другом, Хлюпа лежал в сугробе. Ребята, опасливо оглядываясь, уходили от него. Хлюпа сел, стукнул зло и бессильно кулаками по земле. Камень лежал рядом с ним, Хлюпа его поднял, хотел еще раз догнать ребят, но они не убегали, а спокойно уходили. Даже оглядываться перестали. Со всей силой, которая в нем была, Хлюпа швырнул камень в ограду парка. Ограда отбросила камень назад на дорогу.
Областная клиническая больница
Хрустел под ногами снежок. Приближалось белое здание больницы, посеребренное инеем. Юрка подошел к нему, поднялся по ступенькам, потянул на себя парадную двустворчатую дверь. Она была заперта. Юрка подергал, постучал в стекло. Никто не вышел.
Юрка спустился со ступенек, обошел здание больницы вокруг. Безмолвно стояли белые деревья. Белое морозное утро хрустело и звенело под ногами, как хрустели и звенели стекла под ногами милиционеров и санитаров.
Дверь одного из служебных подъездов была приоткрыта. Она вела в подвал, в мрачный коридор, заполненный старыми столами на колесиках, какими-то аппаратами. Пройдя из конца в конец весь этот длинный подвальный коридор, Юрка поднялся по ступенькам к дверям, ведущим в белый коридорчик приемного отделения.
— Мальчик! — удивилась нянечка. — Как ты сюда попал? Сюда нельзя.
— Пропустите меня, пожалуйста. У меня тут мама.
— Сюда нельзя, чудной ты какой!
— Мама моя, понимаете?
— Да понимаю я, — ответила нянечка, — только нельзя сюда. — Она посмотрела в обе стороны коридора. — Сейчас я дам тебе халат. Сюда потом повесишь. Запомнил? — Юрка кивнул. — Она в каком отделении?
— Я не знаю, — ответил Юрка, надевая халат. — Ее вчера привезли. После аварии. В трамвай машина врезалась.
— После аварии? К нам привезли?
— Да! Сюда! Сказали: «Завтра приходи». А дверь закрыта.
— Закрыта, — согласилась нянечка. — У нас приемные часы с двух. Ты лучше приходи с двух.
Дрогнувшими руками она попыталась снять с него халат. Но Юрка не отдал.
— Нет, я сейчас пойду.
— Подожди, куда ты пойдешь?
— Зачем вы пускаете посторонних? — По коридору стремительно шла высокая женщина, врач. — Мальчик, вернись.
— Да он не посторонний, — сказала то ли с грустью, то ли с досадой нянечка. — Это сын той, из трамвая.
— Мне только передать, — оробел Юрка. — Передайте, пожалуйста. — Он протянул десятку, склеенную двумя полосками крест-накрест.
Строгая женщина взяла его за плечо, подвела к вешалке, помогла снять халат.
— Пожалуйста, — еще раз попросил Юрка, протягивая десятку.
— Не могу я передать, — с болью в голосе произнесла женщина. — Не могу я у тебя взять эти деньги.
Юрка смотрел на нее большими непонимающими глазами. И чем дольше он на нее смотрел, тем больше становились его глаза. Нянечка погладила Юрку по голове. Это прикосновение было ему неприятно. Он мотнул головой, надел шапку и вышел на улицу. Но тут же бегом вернулся назад. У дверей приемного отделения кроме нянечки и врача появились еще несколько женщин в халатах. Они стояли и смотрели вслед ушедшему мальчику. И вдруг он снова возник перед ними.