Привет, картошка!
Шрифт:
Солнце поздней осени светило тускло. На асфальте кое-где поблескивали замерзшие лужи. Ребята бежали, пиная и отнимая друг у друга галоши. Посылочный ящик и книги они тащили с собой. Наконец галоши всем надоели, и ими завладел Мишка. Он надел их и шагал между деревьями по парку, приминая сухие листья.
— Ой, товарищи, скороходики-пароходики мои! — орал он.
На Лысой горе в небольшой ложбинке ребята разложили костер. Игорь и Мишка подтаскивали сучья, Хлюпа ломал посылочный ящик, потом стал рвать со злостью толстую книгу — «Историю химии».
В
— Ген, а когда мы будем строить этот велосипед? — спросил Юрка.
— Какой велосипед?
— Ну, всеобщий велосипед.
— А всеобщего пинка не хочешь? — обидно прищурился Хлюпа.
Мишка весело заржал.
— А ты чего распустил харю? — повернулся Хлюпа к нему. — Дам сейчас по башке — уедешь на горшке.
Хлюпе почему-то вспомнился детсадовский стишок. Захотелось в Москву, к деду. Захотелось опять ходить в музыкальную школу, делать опыты в химическом кружке. Хлюпа положил рояль к себе на колени, постучал по клавишам, словно азбукой Морзе передавал привет детству, и заиграл «Полонез» Огинского. Получалось у него неплохо. Ребята перестали рвать книги и затихли. Но невозможно было преодолеть отрывочность и резкость шкатулочной музыки. Костер горел хорошо. Ногам стало жарко. Хлюпа отодвинулся немного от огня, играть перестал и вдруг, дернувшись, словно в припадке, швырнул рояль в огонь.
— Зачем? — кинулся в костер Мишка.
Хлюпа оттолкнул его ногой так, что Мишка опрокинулся на спину.
— Пусть, — объяснил он всем. — Заключительный аккорд. Сейчас он сам будет играть. Рояль. Понятно?
Но рояль сгорел, не издав ни одного звука.
Внизу у небольшого замерзшего озера гуляли парень и девушка. Они расположились по обе стороны озера напротив друг друга и катали по льду от одного берега к другому гладкие камешки. У девушки бросок получился слабый, и камешек не докатился немного. Парень оглянулся: чем бы достать. Под рукой ничего не оказалось, и он осторожно ступил на лед.
— Вот дурак, провалится, — приподнялся над костром, чтобы лучше видеть, Игорь.
— Не провалится, лед крепкий, — сказал Хлюпа. — А может, и провалится. Сейчас проверим.
Он резко поднялся, но оставался еще некоторое время на месте, наблюдал «за идиллией».
— Да брось ты, Ген, не надо. Охота тебе с ними связываться, — попробовал отговорить его Мишка.
— Три рубля.
— Какие три рубля? Откуда у меня три рубля?
— Тогда не лезь. Англичанин, не хочешь заплатить три рубля? Ты у нас жалостливый.
— Нету у меня денег, — зло ответил Юрка.
— А ты чего так отвечаешь, велосипедист? — Хлюпа сорвал с Юрки шапку и пинком послал вперед. — Велосипедисты, за мной!
Ребята устремились вниз по склону за шапкой.
Все по одному разу успели пнуть ее, прежде чем она снова попала к Хлюпе. Он поддел шапку носком ботинка и протянул на ноге Юрке.
— Носи на здоровье.
Парень на этой стороне озера, а девушка на той стороне озера с любопытством наблюдали, как ребята играли шапкой в футбол. Парень зазевался. Ему бы уйти, а он стоял и смотрел.
— А ты шагай, — надвинулся на него плечом Хлюпа.
— Что?
— Шагай, говорю, дубина!
— Куда?
— Туда! На ту сторону.
С трех сторон его окружали ребята, идти можно было только на лед. Но лед был совсем еще не крепкий.
— На лед?
— Иди, тебе говорят! — подскочил к парню Юрка и озлобленно толкнул его обеими руками. Парень пошатнулся и, спотыкаясь, съехал на лед. Юрка тоже съехал на лед. Хлюпа подал ему руку, вытянул на берег. А парень остался на льду. Он беспомощно оглядывался по сторонам. Девушка на той стороне озера тоже оглядывалась, чтобы позвать кого-нибудь. Но аллеи парка в этот час были пустынны.
— Иди, иди! — помахал парню Хлюпа. — Джульетта ждет.
— Иди, иди! — стал кидать в него камешки Потап.
Парень попятился. Затрещал и стал прогибаться под его ногами лед. Чтобы не провалиться, он должен был идти. И парень пошел.
— Сережа, осторожней, Сережа! — прижала девушка руки к груди.
— Джульетта зовет, поторопись! — крикнул Хлюпа и катнул по льду большой камень, но промахнулся.
Парень осторожно шел по льду, сосредоточившись весь на движении. Когда он миновал середину озера и стало ясно, что не провалится, Хлюпа крикнул ему:
— Ну вот, а ты боялся!
Девушка помогла парню выбраться на берег. Он взял ее под руку, и они быстро пошли вверх по склону, изредка оглядываясь.
Мама, Зинаида Петровна
На звонок Зинаида Петровна вышла из кухни. В дверь протиснулся бочком и виновато заморгал мужчина в добротном драповом пальто, в шапке пирожком, которую он торопливо снял.
— Извините, может, я не сюда. Тогда прошу прощения.
Зинаида Петровна отошла в сторону, жестом пропуская его в квартиру.
— Нет, нет, вы извините. Сначала скажите — у вас есть сын?
— Да как вам сказать… — сухо проговорила Зинаида Петровна. Губы у нее страдальчески дернулись.
— Я, собственно, пришел сначала узнать, — засуетился гость, беспомощно оглядываясь. Из-за его спины вышла девушка, мстительно спросила:
— Он в какой школе учится?
Она хорошо запомнила того мальчишку, который столкнул ее Сережку на лед, нашла его, выследила и привела отца.
— В двадцать восьмой, — сказала Зинаида Петровна.
— Так вот, больше он не будет там учиться.
— Подожди, Таня, — остановил ее отец.
— То есть в тридцать четвертой. Он в тридцать четвертую перешел, — мучительно выговаривая слова, пояснила Зинаида Петровна. — Я его перевела поближе к дому. А что он сделал?
— Пусть он сам скажет, — предложила девушка. — Позовите его.
— Подожди, Таня. Может, это не он.
— Юра! — позвала Зинаида Петровна.
Юрка вышел, ероша волосы. В руках у него был томик Пушкина. Он заложил пальцем страницу, чтобы не потерять место, где читал.