Шрифт:
Секрет жизни - это честность и порядочность в делах. Если вы сумеете их имитировать - успех вам обеспечен.
– Граучо Маркс
Июнь
Глава 1
Для начала, вы должны знать две вещи. Первое: в мой тридцать пятый день рождения – в тот день, когда я лишилась своей карьеры, мужа и дома одним бескомпромиссным налетом – я проснулась от одной из моих любимых песен, играющих на радио-будильнике.
Я оставалась в постели, на свежих простынях Frette (подарок, который я сделала себе на день рождения), меня окружал солнечный свет и прохладный, легкий воздух. Я прослушала всю песню, подпевая ей на всю квартиру.
Вы знакомы с песней «Moonlight Mile»? Это песня группы «Rolling Stones». Не такая популярная, как их вездесущая «You Can’t Always Get What You Want/Ты не всегда можешь получить то, что хочешь», или как свадебная песня «Wild Horses/Дикие лошади». «Moonlight Mile/Лунная миля» – это самая честная рок-песня, когда-либо написанная. И это не только мое личное мнение. Я выдвигаю это, как факт: неопровержимый факт, который вы должны прокручивать в своем мозгу, чтобы, когда кто-то заявляет о достоинствах другой песни, вы могли бы улыбнуться и спокойно подумать: «Я знаю и получше». Это здорово – знать лучше. Здорово знать лучше, когда вы слышите, как заканчивается гитарный рифф «Moonlight Mile» и всё, что вы на самом деле слышите – музыка, такая мягкая и сложная, такая опасная и тихая, такая полная жизни, смерти и любви, что под ее поверхностью песня рассказывает вам секрет. Секрет, который я только начинала понимать: все, что имеет значение в этом мире; все, что нас окружает – в конечном итоге оставляет нас, все и сразу.
Сложность состоит в том, что песня была результатом ночной посиделки Мика Джаггера и гитариста «Rolling Stones» Мика Тейлора. Именно Тейлор взял короткую гитарную пьесу, записанную Кейтом Ричардсом, и переработал ее. Идея Тейлора заключалась в добавлении кусочка композиции к финальной песне. Легенда гласит, что Тейлору, по понятной причине, было обещано авторское право. Но «Moonlight Mile» была официально зачислена Джаггеру/Ричардсу. Кейт Ричардс позже отрицал всякое участие Тейлора, и сказал, что Мик Джаггер самостоятельно представил песню группе.
Обычно, если меня спросили об этом, я бы сказала: «Кому это важно? Выплаты не имеют значения, что важно, так это песня». Тейлор продолжал играть с группой, он отпустил ситуацию.
Кроме утреннего вопроса о правильности мироздания, несправедливость бездействия Мика Тейлора была на первом плане моих размышлений, и я смотрела на его фото в своем телефоне.
Учитывая то, что должно было произойти с моим миром, было довольно странно, что я так сосредоточилась на Тейлоре. Назовите это предзнаменованием. Или интуицией. Впервые я сочувствовал ему. Несмотря на то, что в моей конкретной истории я не тот парень, за которого вы будете болеть. Я не Мик Тейлор. Я даже не Мик Джаггер.
Я – Кейт Ричардс, получивший похвалу за ложь, за пределами комнаты.
Я услышала стон рядом со мной:
–Разве не ты завела правило о телефонах в постели?
Я повернулась, чтобы увидеть моего просыпающегося зевающего мужа. Дэнни Уокер, вырос в Айове, с волевым подбородком, бесстрашный.
–Ты даже не видешь мой телефон, – сказала я.
–Мне это не нужно, я это чувствую, – ответил он.
Он открыл глаза, ошеломляющие зеленые глаза. Ресницы окутывали их, как паутина. Я возмущалась этим ресницам, этим глазам. Дэнни был естественно красив, намного больше, какой бы то ни было женщины. Особенно его жены. В то время, как некоторые спокойно относятся к подобному, даже гордятся, или так блаженно влюблены, что не теряют самооценку. Я не была из числа тех женщин. Я вела подсчет. Не всегда, конечно, но где-то на полпути я начала. И этот подсчет, возможно, был частью проблемы. Но я забегаю вперед.
–Это твое правило, – сказал он, указывая на телефон. – Выключи его.
–Это первое, что ты хочешь сказать мне сегодня? – спросила я.
–С днем рождения. – Он улыбнулся своей прекрасной улыбкой. – Выключи его.
Он провел рукой по моему животу, его прикосновение было холодным. Наша квартира была старым, переоборудованным лофтом в Трибеке, который находился в нескольких кварталах от реки Гудзон. По утрам в ней было прохладно. Независимо от сезона. И неважно, что стояла знойная жара июня – квартира промерзала. Это было также странно, как и громкий шум с шоссе, и река; всё напоминало нам, что нигде в мире не было ничего подобного. Это было самое прекрасное место, где мы жили вместе. Хозяин назвал лофт «квартира с садом». Он был прав, потому что сад был виден из окон чердака, выходящих на него.
До этой, было три квартиры, но, ни у одной из них не было оконных окон на чердаке, с видом на реку Гудзон и Battery Park, – всё то, что в Нью-Йорке выглядело красиво.
Я бросила телефон на край кровати. Отбросила Мика Тейлора в сторону.
–Хорошо. Тогда начнем снова. С днем рождения, детка, – сказал он.
И на секунду я подумала, размышлял ли он о том, что произошло с нашей прошлой недвижимостью, нашей общей историей.
Он начал целовать меня, и я перестала думать. За все эти годы, я все еще могла потеряться. Потеряться в Дэнни. Сколько людей четырнадцать лет спустя могли сказать то же самое?
Дэнни переместился на меня, его руки скользили по моим бедрам, когда я это услышала. Мой телефон подал звуковой сигнал, и на его экране появилось яркое и блестящее уведомление по электронной почте.
Я вздрогнула, инстинктивно желая схватить его. Это могло быть важно. Сто пятьдесят человек работают на моё шоу; это обычное дело.
Дэнни краем глаза взглянул на него.
–Как убрать твой телефон?
–Я очень быстро, – сказала я.
–Обещай.
Он заставил меня улыбнуться, пока я тянулась к телефону.
–Нет, ты не будешь, – сказал он.
Я кликнула на экране свой почтовый ящик и получила электронное письмо.
Строка темы была достаточно простой.
«Привет, Саншайн»
Я не узнала адрес отправителя. Поэтому я не собиралась открывать его. Мне нравится говорить себе, что если бы тогда я этого не сделала, то могла бы остановить все, что случилось дальше.
Вариант первый: Саншайн Маккензи игнорирует электронную почту, встречает день рождения с мужем и жизнь продолжается как обычно.