Привет, сосед!
Шрифт:
Не могу подобрать слов, чтобы описать весь спектр эмоций, подаренных мне тем вечером. Переспать с незнакомцем, чтобы насолить бывшему? Это я легко. После пары коктейлей, текилы и сигарет.
До сих пор страшусь мысли, что эта ядовитая смесь, бурлившая той ночью в моей крови, может сказаться на здоровье моей девочки. Гинеколог уверяет, что анализы у меня изумительные. Ребеночек развивается, как положено. Я даже на сохранении ни разу не лежала, потому что строго соблюдаю все, что рекомендует врач. Все делаю вовремя и тщательно слежу за питанием. У меня долг по коммуналке висит,
– Вот именно! Развеяться, а не детей лепить! – ругается Ланка, закончив спиливание. – Так и будешь как старуха на соседей кидаться.
– Он заслужил, чтобы на него кидались.
– Чем? Обаянием? – подмигивает подруга и кисточкой смахивает пыль с моих рук. – Вот не была бы с пузом, сейчас могла бы охмурить его. На крутой тачке бы ездила. В ресторанах бы ужинала. А не вот это все! – Она указывает на меня, и я инстинктивно поворачиваюсь к небольшому зеркалу.
Да, запустила себя. Вечно взлохмаченная, бледная, уставшая, нервная. Был бы любимый человек рядом, не приходилось бы так убиваться. А без поддержки тяжело.
– Ну что, какой дизайн делаем?
Выбираю веселенький весенний, терпеливо дожидаюсь окончания всей процедуры и еду домой.
Уже смеркается. Почти вся парковка у подъезда забита. А Демик своего зверя вообще поперек поставил. Нарочно два места занял. Мстит, сволочь бесстыжая!
Оставляю машину на парковке у соседнего дома и шлепаю домой. С каждым новым днем к земле тянет все сильнее. Чувствую себя неповоротливой бегемотихой. Но я так счастлива, что моя малышка растет бойкой девочкой. Попинаться любит. А мне только в радость. От одиночества мамку свою непутевую спасает.
Еще в лифте слышу, как на всю лестничную клетку долбит музыка. Догадка только одна, и она подтверждается, когда я выхожу на свой этаж. У Демика снова веселый вечер. Поздравляю, дорогой сосед! Не вырубишь свой музон после одиннадцати – вызову участкового. По-хорошему договариваться больше не буду. Осточертело!
По пути ищу ключи в карманах куртки. Нет. Похоже, запамятовала, в сумку бросила. Плечом опершись о стену, копаюсь во всех отделах. Конечно же, у такой неудачницы, как я, все должно быть через одно место. Поэтому, как по закону подлости, у давно состарившейся сумки отрывается ручка. Вся «начинка» высыпается прямо соседу на коврик.
– Да твою ж дивизию! – ругаюсь, со злости сумкой шлепнув по двери.
Прикусываю губу в надежде, что меня не услышали. Вроде тихо. Расстегиваю куртку, чтобы легче было наклониться, и встаю на раскоряку. Сначала подбираю фото с УЗИ, отряхиваю от пыли и разглаживаю. Именно в этот момент дверь открывается.
Я шарахаюсь, выронив один листок прямо под ноги соседа. Сделав глоток пива из банки, он оценивающим взглядом пригвождает меня к полу и опускает его вниз. Подбирает снимок и с усмешкой хмыкает:
– Колобок, вряд ли это мое. – Он кивает на мой живот, отчего я съеживаюсь.
Тварь такая, моего ребенка называет «ЭТО»! Вырываю снимок из его руки со словами:
– Да я бы вздернулась, будь она твоей!
Разворачиваюсь и иду к своей двери.
– Э, а барахло свое подобрать не хочешь?! – летит мне в спину.
Оборачиваюсь через плечо, смотрю на губную помаду, пачку салфеток, ручку и карманное зеркальце в пластике. Ничего ценного.
– Подружке своей подари! – бросаю соседу. – Сэкономишь на пикапе.
Снова суюсь в карманы, а ключей-то так и нет.
– Упс! – присвистывает он и делает еще глоток. – Что-то потеряла?
В его руках гремит связка моих ключей.
Медленно оборачиваюсь и сквозь зубы цежу:
– Отдай.
– Пффф… Так неинтересно, Колобок. Я брошенные у меня в тачиле вещички только за вознаграждение возвращаю.
Елки! Походу, в его машине выронила, когда отгоняла. Иначе у меня, горемыки, просто не могло получиться! Слишком просто было бы.
– Я не напишу на твоей двери «урод». Как тебе такое вознаграждение?
Сосед отрывается от своего порога, выходит на площадку и походкой кота приближается ко мне. Принимаю боевую стойку. Ну как – боевую… По крайней мере, насколько это возможно в моем положении. Максимально грозно кошусь на него исподлобья, скорбя по своей былой пластичности. Пятиться не собираюсь. Пусть не надеется, что пугает меня его пафос.
Останавливается в шаге и вешает на меня ценник изучающим взглядом. Так и вижу математические вычисления в его глазах. Делит, дробит, нули вычеркивает, скидку прописывает.
Протягиваю вперед ладонь и маню пальцами. Он же, козлина такая, не спешит вложить в нее ключи. Делает еще глоток пива, от вида только одной банки которого у меня слюнки текут, как капельки конденсата по холодной жестянке. Как же жестока природа к женщинам, лишая их многих удовольствий во время беременности!
– Материнство – это тоска, да? – нагнетает он, пальцем постукивая по банке.
Нет, все-таки жизнь несправедлива. Одним – все, другим – ничего. Почему этот кретин и богат, и красив, и дерзок? Ощущение, что у него лишь один недостаток – ему приходится жить среди тех, над кем судьба постоянно истерически угорает. То есть среди таких, как я.
– Да, – отвечаю смело, – если сын – ты!
– Да ладно? Уверен, моей матери со мной нескучно.
Кто бы сомневался!
– Ключи! – требую, вытянув ладонь еще дальше.
Так и жду, что снова под ноги бросит. Важный же. Петух, думающий, что он павлин!
– Торопишься? – усмехается сосед, сузив свои карие глазища.
Черт, он хорош в любом виде. Когда причесан и в костюме. И даже сейчас – с упавшей на лоб растрепанной челкой, в майке и трико. Увидела бы его Ланка, залегла бы в долгосрочный обморок. Потому что практически все черты этого альфа самца – мой гребаный идеал, которым я ей все уши давно прожужжала. Это она парней перебирает, как овощи на рынке, а я того единственного жду. Ждала… Пока роман с Виталиком не закончился моей беременностью от первого встречного.