Привет, Яга! – 3
Шрифт:
Как оглушенный, я кинулся в шатер, подхватил мою хозяйку на руки и понял, что не могу больше дышать. Кислород заканчивался. Хозяйка, продолжая спать, медленно уплывала от меня. Теряя силы, я начал освобождаться от того, что обхватило шею и не пускало меня к ней.
Пару вздохов спустя я понял, что борюсь с одеялом, которое намоталось на шею. Я рассмеялся, попытался выпутаться из мягкого шелка, но тот скользил и только туже затягивался. А моя девочка лежала рядом и все глубже погружалась в гору подушек и каких-то ярких тряпок, которые пузырились и ползали вокруг нее.
Осознав, наконец,
Ошибкой врага стало то, что он не спеленал мне руки. Судорожно шарясь вокруг, я наткнулся на вещмешок. Острый нож из заговоренной стали нашелся сам, я натренировался его доставать не глядя. Резко полоснув по ткани на своей шее, я поранился, конечно, зато тугой захват на секунду ослаб. Я сумел пальцем подлезть под него и содрал с себя эту дрянь одним рывком. Шелковая ткань, откинутая на пол, зашевелилась как живая, и я рубанул по ней еще. Крови было много. Похоже, я поранился сильнее, чем думал.
Не рассуждая, я кинулся к моей хозяйке, которая уже почти погрузилась в слабо шевелящуюся груду. Только белая рука торчала наружу. Рыча как зверь, я начал копошиться в этой куче, однако никак не мог нащупать тело. Ее засасывало куда-то вглубь! Ничего не понимая, я рубанул ножом по ткани, и из разреза тут же потекла горячая темная кровь. Гора подушек и одеял закричала. Голос – как будто женский, но такой, что и не узнаешь.
В ужасе, что мог поранить хозяйку, я начал раскидывать все в разные стороны, и, наконец, докопался до нее. Тонкая, туго обернутая белым шелком, она напоминала мумию. Я рвал эти тряпки руками, драл их ногтями и зубами, а они истекали кровью, но все-таки поддавались.
Оглянувшись на секунду, я понял, что подушки с одеялами, раскиданные мной, опять уже собрались вокруг и грозили закрыть нас с головами. Схватив хозяйку под мышку, я начал пробиваться к выходу – туда, где когда-то был полог. Теперь плотная ткань срослась и не хотела нас выпускать. Нож вошел в узорчатое полотно как в мясо. Крик бил в уши. Из раны хлынула черная жидкость, но где-то там мелькнул крохотный просвет. Я продолжал рубить и колоть стенку шатра и, наконец, проделал в нем кровавую дыру – достаточную, чтобы выбраться.
Шатер ходил ходуном, стонал и хрипел на сотню голосов. Мы вывалились наружу, я прижимал к себе свою ношу, уже не понимая, где чья кровь. Краем глаза только заметил, что Черное Солнце успело скрыться за лесом. Хоть этой напастью меньше!
Шатер, потеряв свою добычу, некоторое время шарился узорчатыми тряпками по траве, пытался нас нащупать, однако быстро прекратил попытки и начал заворачиваться сам в себя, собираясь, как бутон. За пару мгновений он превратился в скомканный узел, выплюнул из себя наши вещи и смотался еще туже, в небольшой комок. Белый саван сполз с моей хозяйки и белой змеей скользнул туда же. Черная кровь, пропитавшая мою одежду, тоже начала убегать темными змейками, возвращаясь к своему хозяину. Моргнув случайно, я пропустил момент, когда чудовище исчезло, только высокая сухая трава
Я сидел на земле, прижимая к себе отвоеванную добычу – теплое девичье тело – и тупо таращился на то место, где мы только что чуть не погибли. Моя девочка глубоко задышала и потянулась во сне. Потом завертела головой, ничего не понимая.
– А где шатер? – спросила она хрипловато.
Я все еще просто смотрел на нее. Живая! Кажется, не ранена! Я ведь мог задеть ее, когда полосовал эти тряпки! Не думая уже ни о чем, я просто прижимал ее к себе. Все равно, чья она там внучка. Она жива! А страшный призрак – бледная зеленоватая кожа, волосы как змеи, шевелятся вокруг головы, – это только дурной сон. Я сжимал ее все крепче, пока она не начала вырываться.
– Васька, да ты чего?
Я тут же очнулся. Старый дурак! Специально ведь оставил себе возраст в сорок лет. Конечно, она видит во мне лишь престарелого мужика. Я резко развел руки и поднялся.
– Вась?
Моя хозяйка ничего не понимала. Она благополучно проспала все самое интересное.
– Слушай, мне такой сон прикольный снился. Я там летала…
– Это ты еще растешь! – проговорил я и пошел за своим вещмешком, который после плевка чудовища оказался далеко в кустах.
Глава 3. Терем золотой
«… Жителей Обратной Сторонки нельзя называть жителями в полнейшем смысле этого слова, ибо они, на самом деле не живы есть, а очень даже наоборот. Поэтому называть их стоит нежителями – то бишь нежитями. Однако же не все нежити на такое именование согласны отзываться, ибо нежить – есть суть существо злобное. Можно также именовать их сущностями, ибо они существуют, однако и у этого термина есть свои минусы…»
(Запись в Книге, которая вызвала у меня головную боль и показалась не слишком важной. Хотя называть ее неважной я бы не решилась из уважения к моему главному источнику знаний – то бишь Книге… Вот, блин, кажется, это заразно!)
Мне, как будто, нечему было радоваться. Странное существо, зависшее между двумя мирами, я существовал только ради помощи хозяйке… Древний мамонт, который за сто лет не научился распознавать опасность… Сорокалетняя развалина, которая почти проиграла подушкам… Все это я перебирал в голове, пока мы готовились к дальнейшему пути. Однако ощущал я совсем другое – яркую, ничем не оправданную радость. Чувство, не обоснованное логикой, не поддавалось анализу и не хотело выключаться. Вернее, я сам не хотел его выключать.
Закат Черного Солнца в этот день напоминал небесную битву. Лучи, не дающие света, цеплялись за горизонт до последнего, все щупали верхушки сухих деревьев, однако затем неохотно отступили. С их уходом все создания Обратной Стороны затихли, и мы с хозяйкой решились пойти дальше.
– Я чувствую, тут недалеко осталось. Конец дорожки близко, и кружить она больше не будет, – говорила моя Яга, судорожно роясь по своему раздутому рюкзаку.
– Что-то потеряла?
– Ну да! – растерянно протянула она и тихонько позвала: – Приве-е-ет!