Привидение-стажер
Шрифт:
— Ты только не смейся, но, действительно, по обложке. Да-да, нравится или не нравится оформление. При том количестве чтива, которое издается сейчас, мой способ ничем не хуже любого другого. А то, если верить рецензиям, каждый первый фолиант — конкурент «Войне и миру».
– камень в мой огород.
— Кстати, «Война и мир» тоже, так себе, честно говоря.
— Да ты просто какой-то литературный анархист!
— Нигилист, ты хотела сказать. А ты можно подумать, Толстого каждый сезон перечитываешь, и те места, где описания природы или по-французски написано, не пропускаешь?
— Ты еще забыл батальные
— Нет, батальные сцены, единственные светлые моменты, не отдам, и не уговаривай!
Но, строго говоря, подбор литературы не имел никакого отношения к причинам, по которым я предпочитала стеллаж другим местам в квартире. Просто с него открывался прекрасный вид на еще незастроенные многоэтажками поля и старые яблоневые сады.
Особенно утром, когда солнце только показывалось в небе, еще не успевшем затянуться смогом и дымом от автомобилей; а погода с натяжкой могла сойти за раннюю- раннюю весну: снег только что сошел, но еще не весь, а первая трава появляется на оттаявшей земле вокруг точек центрального отопления; и каждая лужа норовит превратиться в маленькое море и впасть ручейками в один большой океан.
Кажется, во втором классе, вот в такой приблизительно день, мы с моей подружкой поспорили, кто глубже зайдет в лужу на старом дворе (там сносили под новостройку гаражи). Под водой оказался вход в погреб, в который мы обе благополучно и провалились. Еле выбрались, а после, мокрые с ног до головы, прибежали сушиться ко мне домой — у Марины была очень строгая мама. Ларочке же была рассказана история о вредных мальчишках, толкнувших нас в лужу. И, пока мы пили горячее какао, завернувшись в махровые полотенца, тетя сушила Маринину одежду феном и утюгом одновременно, удивляясь, как нам удалось промочить еще и шапки.
— Доброе утро! — в дверь просунулась взлохмаченная Женина голова — Я — в спортзал. Вернусь часа через 2–3. Может, вспомнишь какой-нибудь рецепт, вроде того китайско-мексиканского жаркого. Из, ммм, например телятины и грибов. А то давно ты ничего не готовила экзотического
— А что финансовый кризис уже закончился?
— Еще вчера вечером. Только надо заглянуть в газеты и забрать гонорар за статьи.
— За статьи?
— А я их вчера по почте отправил. Это называется прогресс цифровых технологий в действии.
А вот меня к прогрессу и активным действиям совершенно не тянуло. Поэтому, вместо того чтобы скитаться в большом городе, я осталась дома совершенствовать навыки изменения формы. С удовольствием убедилась, что принять свой настоящий, или любой другой вид, для меня уже не проблема. Обидно было другое: после того как я становилась невидимой, а потом снова видимой, весь маскарад пропадал. И я снова оказывалась в первозданном (вернее, второзданном) облике. Так что, в конце концов, все эти хлопоты не оправдывали себя. Разве что для развлечения. Или маскировки для выхода «в люди». Кстати о людях. Что-то Женька возвращаться не торопится. Неужели что-то случилось? Ох, я же себе обещала быть независимей. А теперь навожу панику на ровном месте. Действительно глупо. Но, все-таки, куда он запропастился?
Эти нелогичные размышления прервало появление жутко таинственного Жени. Который, с видом иллюзиониста, достал из-за спины букет потрясающих ирисов.
— Это тебе.
— Мне? Спасибо. — от неожиданности я растерялась и потянулась за букетом, потом опомнилась и, спрятав руки за спину, с опозданием поинтересовалась:
— Зачем?
— А зачем всем? — он даже удивился — Принято считать, что девушкам нравится получать в подарок цветы.
— Так это нормальным девушкам. А я что с ними буду делать?
— А что делают с ними нормальные?
— Ставят в вазу и наслаждаются тонким ароматом!
— Не получится.
— Они что бумажные?
— Обижаешь — он зарылся носом в букет — Просто абсолютно не пахнут, наверное, жертвы генной инженерии. А вот поставить их в вазу я и сам смогу от твоего имени.
— Убедил, только, тогда я буду художественно руководить.
— А что это сложно?
— А ты спроси у флористов, чему их по три года учат.
— Но нам, надеюсь, такого совершенства не надо? Кстати, вазы, как лишняя роскошь, у меня никогда не водились. Придется поискать что-нибудь еще. Не в банку же их ставить.
Эти «чем-нибудь» после долгих поисков оказалось никелированное ведерко для шампанского.
— А ты и впрямь аскет. Вазы — это мещанство, а вот ведерко — действительно вещь, незаменимая в быту. Ой, да тут еще твои инициалы и дата выгравированы. Это чтобы не украли?
— Хватит глумиться, на работе презентовали. У нас коллектив преподносит только вот такие имиджевые подарки. Мне еще повезло. А вот парню из компьютерного отдела кочергу кованную для камина пожаловали, для создания уюта в доме, так сказать. Он же сидит с утра до вечера в Интернете, питается только кофе и пиццей на заказ да еще и частенько ночует на работе. Но ничего, он здорово ею приспособился жалюзи открывать.
— Хорошо, ведерко, так ведерко. Это даже богемно.
Минут десять мы возились, размещая ирисы. Вернее возился Женя, а я, носясь, как сумасшедшая пчела, вносила коррективы по ходу работ.
— Стоп. Главное во время остановиться. Еще немного и будет хуже.
— Да, может и не совершенство, но смотрится вполне прилично.
— Не прилично, а даже отлично. Вылетишь с работы — можешь податься фитодизайнеры.
— Спасибо. Но уж лучше вы к нам…
— Жень, а кстати, в честь чего? — я в десятый раз поднялась повыше, что бы рассмотреть композицию со стороны. Какие они все-таки красивые, мои любимые — темно-сиреневые, и, вообще, это было очень мило с его стороны. Я попыталась вспомнить, когда в последний раз мне было так приятно получить цветы. И чего это я так разволновалась? Ни дать ни взять трепетная дева, принявшая залог любви от предмета воздыханий. Бред какой!
— А что у всего должна быть причина?
— И следствие, разумеется.
— Беда с этими образованными — посетовал он. — Тогда в честь…дня рожденья. Вот. Кажется, я тебя так и не поздравил?
— Вспомнил, он же уже когда прошел!
— Это раньше отмечать не рекомендуется, а позже никаких примет нет.
— Даже посмертно?
— Так даже лучше, по крайней мере, ты не будешь причитать о том, что еще один год прошел, а что-то дальше будет…