Прививка против приключений
Шрифт:
— Герр Гурей! — послышалось в общем гвалте. — Герр Гурей, я здесь! Здесь! Я ошень рад, ви слышите? Ви помните остров Пасхи, йа? Ви помнить меня?
— Димка! — ахнул Паша. — Это же тот самый немец со своей сажей! Как же это я его сразу не признал…
— Герр Гурей! — вопил тем временем тот, размахивая своей тирольской шляпой. — Я сделать о вас новый статья! О, это колоссаль! Я обязательно сделать ее! Ауф видерзеен, герр Гурей!
Удерживающие бригантину многочисленные тросы береговых коммуникаций с громким треском лопнули. Фейерверком брызнули искры короткого замыкания.
— Ура! — закричал Паша и подбросил в воздух свой воротник. — Вперед, к новым приключениям!
— К черту приключения! — сердито оборвал его Командор. — Пора бы вам уже понять, что приключение — это что-то очень интересное, но происходящее где-то далеко от вас. А пока — так держать!
— Есть так держать! — весело крикнул я.
Ребята добавили парусов, и «Гончая» устремилась в открытый океан.
КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ
Часть четвертая
ВЕЛИКИЙ ФЛИБУСТЬЕР
Глава 1
Дни проходили в трудах и заботах.
Командор все время что-то переставлял, перетаскивал мебель из одного помещения в другое и обратно, и все никак не мог решить, где ему обосноваться — в холле, который он занимал до этого, или в каюте, которую сочли капитанской австралийские реставраторы. В конце концов старые привычки взяли верх, и Игорь выбрал холл. Каюта осталась за Пашкой. Вышвырнув из музея стенды и витрины, Хозяин заново приколотил на стену найденные в трюме запылившиеся звериные головы, и переставил по-своему мебель, оставив на месте только портрет (портрет, надо сказать, ему нравился ужасно). Манекен Пашка утащил к себе в каюту, а скелет после долгих совещаний запихали в шкаф на камбузе.
Кроме звериных голов в кладовке нашлось еще много наших вещей, которые устроители музея выставить на экспозицию не захотели, но и выбрасывать — тоже. Там были какие-то шланги, стоптанные капитанские ботфорты, Олежкина сумка с сюрикенами, разломанная мебель и еще много всякой всячины. Пашка пришел в буйный восторг, раскопав среди них свои гантели, гири и разобранную штангу.
Коля тоже получил собственное помещение, смежное с каютой Капитана. Игорь присвоил ему звание Старшего Помощника и выделил в его распоряжение письменный стол и бюро. Пашка, вновь разжалованный в боцманы, расстроился.
— Да, Коля… — с оттенком зависти бормотал он, по долгу службы бывая в его «кабинете». — Большим человеком сделался! Это… стол собственный заимел… Хорошо тебе!
Все больше замыкаясь в себе, наш друг, как обычно в таких случаях, удалялся на корму корабля «качаться».
Наибольший интерес Игорь проявил к ресторану. Ознакомившись с содержимым огромного восьмисекционного холодильника, он остался доволен, но длинная, идущая вдоль стены грядка с шампиньонами ему не понравилась.
—
На семена пустили запасы клубней из ресторанной кладовой. Игорь самолично вскопал грядку, выкорчевал шампиньонные заросли и при помощи Коли засадил ее картофелем. Пашка, тяжело переживающий понижение в должности, вертелся рядом и подавал советы.
— Ты глубоко не закапывай, — наставительно говорил он. — А то потом не найдем!
Помимо прочего, в ресторане отыскался магнитофон с усилителем, акустической системой и большим количеством кассет, и, пока аккумуляторы не разрядились, мы могли наслаждаться музыкой.
Район океана был на редкость оживленный, однако нас это отнюдь не радовало. По утрам тут был такой густой туман, что «Гончая», не оборудованная гудком, несколько раз лишь чудом избежала столкновения. Экипажи встречных кораблей громогласно высказывали свое мнение о нас в весьма нелестных выражениях. Для Пашки это было как красная тряпка для быка — отвечая им, он вполне заменял нам сирену. Дошло до того, что он сам стал набрасываться на каждый встречный корабль в любое время дня и ночи, по поводу и без него. Прошло несколько дней, и нам это изрядно надоело.
— Пора отучать его от крепких выражений! — заметил однажды Витя. — Эдак он скоро все остальные слова позабудет!
— Отучишь его, как же… — посетовал Олег. — Вот если бы его кто-нибудь перещеголял!
Все сразу приуныли. Возможно, в мире нашлось бы двое-трое морских волков, способных заткнуть Пашку за пояс по части словесной брани, но у нас не было ни времени, ни желания их искать.
Неожиданно мне в голову пришла одна мысль.
— Ребята! — позвал я. — Есть идея…
Раздобыв в своем электрохозяйстве моток провода, я проложил необходимые коммуникации и, подключив аппаратуру, стал ждать завтрашнего утра.
Как всегда, первым на палубу выбрался Паша. Шаркая подошвами шлепанцев, он прошел на корму, где принялся ворочать свои железяки. Стоя за штурвалом, я исподтишка наблюдал за ним.
— Утро-о туманное, утро-о седо-ое… — напевал он себе под нос, приседая со штангой. На очереди были гири. «Пора!» — подумал я и включил магнитофон.
— Ты че, мужик! — Пашкиным голосом рявкнул замаскированный на носу «Гончей» динамик. — Куда прешь?!
Общеизвестен тот факт, что со стороны свой голос чрезвычайно трудно узнать; на этом и основывался мой план. Пашку должен был превзойти сам Пашка!
Навострив уши, тот отложил штангу и, уперев руки в боки, развернулся в сторону носа корабля. Я поспешно переключил магнитофон на запись.
— Ты сам «че мужик»! — закричал Пашка. — А куда я плыву — это не твое собачье дело! Я тебе пасть порву. Купи себе очки, если слепой! Вали отседова со своей лоханью, пока цел!
Однако так просто сдаваться я не собирался — на пленке был записан фрагмент вчерашней Пашкиной «беседы» с капитаном большого сухогруза, шедшего с Ямайки. Украдкой я снова включил магнитофон, и динамик выдал такой набор «комплиментов», что Пашка одобрительно хмыкнул, оценив мастерство соперника.