Прививка против приключений
Шрифт:
— Славно отдохнули! — сказал Игорь, мечтательно закатив глаза. — Жалко только, что статую взять не удалось…
Погода была чудесная, и бригантина, подгоняемая свежим бризом, играючи бежала по волнам. Игорь удалился на камбуз готовить обед. Олег, расположившись у канатного ящика, увлеченно шелестел оставленными немцем газетами, как вдруг что-то привлекло его внимание.
— Друзья, поглядите-ка! — изумился он. — Это же про нас!
— Что «про нас»? — не понял Витя.
— Да статья же! Вот эта — «Необыкновенная встреча в Тихом океане».
Мы заинтересованно столпились вокруг него, даже
— Могу себе представить, сколько ему заплатили, — хмыкнул я. — А что в других газетах?
Почти везде сообщалось о наших подвигах. В наиболее давних выпусках это печатали петитом на последней странице, потом — все ближе к середине газеты, с оттенком юмора, и в заключение — вполне серьезно на первых полосах. «ЗАГАДКА ВЕКА!» — кричали аршинные заголовки, «СЕНСАЦИЯ ТИХОГО ОКЕАНА!» Журналисты всех стран (газет было штук сорок — турист, видимо, читал на нескольких языках сразу) стремились перещеголять друг дружку в придумывании громких заголовков — вот далеко не полный их перечень: «ОДИССЕЯ КАПИТАНА ГУРЕЯ», «ПРИКЛЮЧЕНИЯ КАПИТАНА ГУРЕЯ» (были там также «Новые…» и «Дальнейшие приключения»), «ХРОНИКА КАПИТАНА ГУРЕЯ», «ПРОКЛЯТИЕ КАПИТАНА ГУРЕЯ», «ТАЙНА КАПИТАНА ГУРЕЯ», а какой-то падкий на сенсацию французский репортер разродился заголовком «СЕМЬ СМЕРТЕЙ КАПИТАНА ГУРЕЯ». Сам Эдвардс «всплыл» еще в нескольких, помимо первой, статьях, в том числе в «СОКРОВИЩЕ КАПИТАНА ГУРЕЯ» и в «ВОСПОМИНАНИЯХ КАПИТАНА ГУРЕЯ». Половина статей сопровождалась не очень качественными фотографиями, где мы имели удовольствие лицезреть собственные физиономии.
Эксперты-историки и ученые довольно сдержанно комментировали эти сообщения и избегали прямолинейных высказываний. Большинство склонялось к мнению, что все это — не более чем утка. Кто-то предположил, что «Гончая» и мы — последние представители пиратского братства Карибских островов. Другие говорили, что капитан Гурей — потомок таинственного Черного Корсара, воспетого Эмилио Сальгари. Слава этого пирата в свое время могла поспорить со славой Моргана и Флинта. Какой-то ненормальный журнал высказал мысль, что «Гончая» — это не что иное, как вынырнувший из небытия «Летучий Голландец», а Гурей — сам Ван Страатен, взявший себе псевдоним, чтобы обмануть судьбу. Другой такой же бульварный листок, пошарив в архивах, заявил, что Гурей — это Джон Сильвер, но тут же встал вопрос, как у него выросла вторая нога, и в следующем номере статью разгромили в пух и прах.
Интереснее всего было читать объемистое исследование одного немца, выдвинувшего весьма любопытную гипотезу. По его мнению, Игорь принадлежал к старинному знатному роду и был выходцем из запорожских казаков. В архивах отыскался даже некий Тарас Гурей — бесстрашный атаман и лихой рубака, прославившийся в сражениях с польской шляхтой и бесследно сгинувший в самом зените славы. Ходили слухи, что его убрали люди Хмельницкого, но теперь-то ясно, утверждал автор статьи, что тот просто покинул Украину
Ларри Эдвардс — ни дна ему, ни покрышки — придерживался как раз гипотезы «Летучего Голландца», из-за чего наши письма так и не дошли по назначению — их попросту приколотили к мачте корабля во избежание неприятностей. Что поделать — моряки очень суеверный народ.
Мы не могли нахохотаться, читая эти статьи. Надо еще учесть, что фамилию Предводителя всякий раз нещадно коверкали — то «Гирей», то «Гарвей», а то и вовсе — «Герой». Пара-тройка наиболее догадливых исследователей вытащила на свет скупые заметки в прессе о нашем прошлом путешествии, но слабый голос истины потонул в лавине сплетен.
— Ну и ну… — поразился Коля. — Надо Игорю показать.
Лишь только помянули Предводителя, с камбуза послышались его яростные проклятия.
— Где Пашка?! — вопил он. — Где этот остолоп?! Тысяча чертей и две зеленых мухи!
Флинт в ужасе забился в канатный ящик, откуда время от времени выглядывал, блестя глазами. Наконец, люк трюма распахнулся, и на палубу вылетел разъяренный Командор. Завидев Пашку, он выхватил из-за пояса увесистый черпак и погнался за боцманом.
— Ты что, очумел?! — кричал тот, петляя и уворачиваясь.
— Я тебе покажу, где раки зимуют!
— Да что случилось-то?!
Места зимовки раков из бурного обмена любезностями узнать не удалось, зато мы узнали, что рассеянный Пашка, закупая по списку продовольствие, допустил досадную оплошность — спутал бататы с бананами и приобрел ящик сладкого картофеля и три центнера бананов, вместо того, чтобы сделать наоборот. И вот теперь, как утверждал Игорь, мы снова остались практически без еды.
— Неужели совсем ничего нет?
Кроме вышеперечисленных продуктов на складе был мешок сухарей, такой же мешок овсянки, ящик сгущенного молока и две огромные — в обхват величиной — банки малосольной салаки.
— Сгущенку-то зачем взял? — спросил Олег.
— Да не было больше ничего! — оправдывался тот. — В кашу добавлять будем… И вообще — чего вы кипятитесь? Бананы — тоже вещь. Вон, папуасы круглый год их едят, и ничего, довольны… Правда, Дим?
— Ну в самом деле, не стоит так расстраиваться, — вмешался я, растаскивая спорящих. — Не возвращаться же из-за этого. Доплывем до островов, а там видно будет.
Игорь мрачно посмотрел на меня и потряс половником.
— Конечно, доплывем! — буркнул он. — Но что, скажи мне, что мы сможем найти там, кроме бананов?
Возразить на это мне было нечего, и Хозяин, хлопнув дверью, удалился на камбуз.
— А что будет на обед? — запоздало крикнул вслед Коля.
— Овсянка, сэр! — издевательски послышалось из-за дверей.
Глава 16