Привязанность
Шрифт:
Аврора так близка к оргазму, и я уверен, она кончит в любой момент.
— Теперь я полностью твой, и никто не сможет забрать тебя у меня. Даже твоя мамочка.
Она сжимается вокруг меня, ее тело выгибается над кроватью, и она кричит мое имя в экстазе. Волны удовольствия проходят через ее тело, когда я пробегаюсь языком по ее клитору, дразню ее и слизываю сладкий нектар. Я хочу каждую каплю ее освобождения, прежде чем войду в нее своим членом.
Когда думаю, что с нее достаточно, я вытаскиваю из нее пальцы и облизываю их, постанывая от ее вкуса.
— Блядь, на вкус ты как конфетка.
— Когда ты родишь моего ребенка, твои груди набухнут от молока. Я собираюсь сосать и пробовать твою сладость и там.
Аврора дрожит и приподнимает бедра, желая принять меня еще глубже.
— Ты проснешься набухшей и нуждающейся в освобождении. Сначала я буду лизать твою киску, пока ты не кончишь. Это сделает твое молоко сладким. Затем я буду сосать твои соски, пока оно не побежит по моему подбородку. Ты будешь ласкать мой член и позволишь мне кончить в твою руку, чтобы потом втереть мою сперму между своих ног. Это поможет исцелить твою киску после рождения нашего ребенка.
Хлюпанье ее мокрой щелки кажется таким неприличным в тихой комнате, и я посмеиваюсь.
— Боже, ты так чертовски возбуждена. Тебе нравится идея, что я сделаю тебя беременной. Ты получишь столько внимания от меня. Ото всех. Разве это не будет так хорошо, Звездочка? Ты будешь центром вселенной. Но всегда сначала моя.
— Я собираюсь кончить, — стонет она, напрягаясь всем телом.
— Конечно, собираешься. Ты такая красивая и идеальная. Давай, Аврора.
Она цепляется за простыни, когда я жестко толкаюсь в нее последний раз и тоже кончаю. Ее оргазм такой сильный, она плотно закрывает глаза, когда сжимает мой член мышцами, будто тисками. Я пульсирую внутри нее, отдавая все, что у меня есть. Как и буду делать всю нашу жизнь.
— Я люблю тебя, — шепчу я, переворачивая нас и заключая ее в свои крепкие объятия.
— М-м-м, — это все, что она может произнести, прежде чем снова засыпает.
Я прикусываю губу, чтобы сдержать улыбку. Не могу дождаться, чтобы провести остаток своей жизни именно так.
Пятнадцатая глава
Аврора
Я смотрю на дом своего детства и чувствую, что печаль и одиночество больше не посещают меня. Ноа оборачивает руки вокруг меня, притягивая ближе к себе.
— Мы не должны делать этого, если ты не хочешь, — говорит он мне, что и делал в течение последних нескольких дней. Я сказала ему, что хочу увидеть свою маму, и знаю, что он беспокоится.
Я взрослый человек. Я не должна говорить с ней, если не хочу. Я могу больше никогда не встречаться с ней, и она никогда не узнает, что со мной произошло, но я хочу покончить с этим. Мне нужно это. Я опускаю руку к своему округлившемуся животу, к нашей малышке. Наша маленькая девочка никогда не узнает такую маму, какая была у меня. Она даже не узнает свою бабушку.
— Я не хочу, чтобы она начала искать меня. И думаю, в какой-то момент она начала бы это делать. Она считает, что я принадлежу ей, — напоминаю я Ноа и чувствую, как он напрягается от моих слов. Ему не нравится, что кто-то думает, что я принадлежу им.
Я хочу вернуться на свой остров, но если буду ждать момента, когда она начнет искать меня, к тому времени у меня на руках уже будет новорожденный ребенок. Я не хочу, чтобы хоть какая-то часть ее касалась новой жизни, что мы с Ноа создали. Обо всем этом нужно позаботиться до того, как наша прекрасная, идеальная девочка войдет в этот мир. Я прослежу, чтобы мама никогда не дышала тем же воздухом, что и наша малышка. В отличие от моей матери, я пройду через огонь, чтобы дать моей маленькой девочке самую счастливую жизнь.
Я улыбаюсь своему мужу, обожая то, какой он собственник и ревнивец. Мне это нравится. Никто никогда не обращался со мной так, будто я все для них. Что они не могут дышать без меня.
— Мы все знаем, что я только твоя, — я легонько толкаю его локтем, и он стонет, будто я действительно причинила ему боль, от чего я закатываю глаза.
Ноа опускает ладонь на мой круглый животик, будто успокаивая себя, напоминая, что я настоящая.
— Давай покончим с этим. Я хочу, чтобы ты вернулась домой, в нашу кровать.
Я делаю глубокий вдох и тянусь к звонку, нажимая на него. Раздается звон, и одна из домработниц моей матери открывает дверь. При виде меня, ее глаза округляются и почти выскакивают из орбит, когда она видит мой живот. Она отступает в сторону и впускает нас. Ноа не отпускает меня из своих объятий.
— Я приведу ее, — говорит домработница, практически выбегая из комнаты.
— Ты ничего не хочешь забрать отсюда? — он осматривается и переводит взгляд к лестнице. Я качаю головой. Не хочу ничего забирать отсюда. В мире нет ничего, что Ноа не дал бы мне.
Я напрягаюсь, когда мама входит в комнату. Она выглядит так, будто собиралась на мероприятие: разодета, и не выглядит на свой возраст. Мама всегда была такой красивой снаружи, но я не могла понять, что же сделало ее такой уродливой внутри.
— Аврора? — неуверенно произносит она мое имя.
— Мама.
Ее взгляд практически дикий, когда она осматривает меня и делает шаг ближе.
— Стойте там, — коротко говорит Ноа твердым голосом.
Я знаю, что он злится, но держит себя в руках. За эти месяцы он много узнал о моей жизни с ней и о том, как со мной обращались. Он помог мне понять, насколько ужасна моя мать, поэтому я больше не задавалась вопросом, почему недостаточно хороша для нее. Ноа научил меня, что это не моя вина. Для человека, подобного моей матери, никогда и ничего не будет достаточно хорошо. Как бы я ни старалась, что бы я ни делала, ничего не изменило бы ее отношения.
Мама переводит взгляд на Ноа и пристально смотрит на него. Затем, повернувшись, смотрит на меня. Она видит мой живот и кольцо на пальце с гигантским бриллиантом, которое надел Ноа вскоре после того, как рассказал обо всем, что сделал, чтобы заполучить меня.
— Я знаю тебя. Ты мужчина, который был одержим ею! Я знаю о тебе все. Я навела о тебе справки. Ты разнюхивал вокруг, и я…
— Отослали ее, думая, что моя одержимость ею изменится? И вы не ошиблись. Она действительно изменилась. Моя одержимость превратилась в полную привязанность.