Привычка выживать
Шрифт:
– Но ты не убил Китнисс Эвердин, хотя был запрограммирован на ее убийство, - уже с меньшей убежденностью говорит Аврелий, жалея, что не успел изучить все записи, полученные преступным путем.
Его бывший пациент озвучивает все логичные причины подобного прокола Капитолия, до которых доктор додумался и сам, но которые боялся брать в расчет.
– Быть может, я был охморен вовсе не на убийство Китнисс Эвердин, - доктор хмурится, но не прерывает пациента, который, должно быть, давно вынашивал это объяснение того, что он все еще жив.
–
Доктор, уже уплетающий за обе щеки принесенные морепродукты, ловит себя на странной мысли. Он любуется этим парнем. Он вслушивается в эмоциональную, продуманную речь с элементами импровизации, и чувствует, что Пит, тот самый переродок Пит, лишенный человеческих эмоций, полностью поглощен своей идеей, как обычный человек. Он видит внутри этих еще недавно мертвых глаз если не огонь, то сильную искру. А искра, как всем известно, может превратиться в полноценный огонь.
Поэтому он не делает ничего, чтобы остановить Пита.
Поэтому он и начинает этот разговор, будучи уверенным в том, что не поверит ни в одно слово.
Поэтому он цепенеет, понимая, что уже верит каждому слову этого парня.
– Лучшее решение, которое мог принять президент Сноу – это сломать Китнисс Эвердин, выставить ее слабой, беззащитной девчонкой, не способной преодолеть свою боль и свои слезы. Революция с лицом истерички – не та революция, которой ждала Койн. И я должен был раздавить сойку-пересмешницу, не убивая ее. Разве у меня не получилось сделать это?
Аврелий пожимает плечами.
– Ты немного опоздал. Раздавленная Китнисс Эвердин свела счеты с жизнью уже после того, как умер Сноу. И причина ее самоубийства была вовсе не в том, что ты перестал смотреть на нее глазами побитой собаки, а в психологической травме, которую она получила, наблюдая, как заживо сгорает ее младшая сестра.
Пит морщится.
– Он смотрел на нее глазами побитой собаки? – спрашивает с раздражением.
– Кто – он? – уточняет Аврелий, массирует свои виски. – У тебя нет раздвоения личности, Пит.
– Еще скажите, что вылечили меня. Как врач вы некомпетентны, - заявляет Мелларк и утаскивает с тарелки светила медицины крошечного осьминога. – Разве Китнисс Эвердин не была вашей главной пациенткой? И все знают, что кончила она плохо.
– Она кончила бы плохо и без меня. Без меня даже быстрее. А если бы ты не спасал ее дважды или трижды от верной смерти, я вообще не был бы замечен в столь щекотливой ситуации, - спокойно парирует Аврелий. – Кстати, эти неоднократные
Пит Мелларк мнется. Должно быть, эту часть своей логически выверенной теории он не рассматривал. Ладно, великодушничает доктор, у него будет время разобрать на составляющие каждую новую ситуацию. И сделает он это в Капитолии. Если не за решеткой, то в кабинете президента Пэйлор, которая не обрадуется, получив мнимого приемника Сноу в живом и здравомыслящем виде. Пэйлор вообще вряд ли обрадуется их возвращению. А доктору еще и статью какую-нибудь может приписать. Измену родине, например. С нее станется.
– Но я не хочу сейчас ехать в Капитолий, - внезапно заявляет Пит. – Я приехал сюда, чтобы научиться плавать.
К такому повороту событий жизнь Аврелия не готовила. Пэйлор, сначала бесившаяся, потом проклинающая своего нерадивого помощника за все сразу, с трудом дослушала короткую историю до конца, а потом будто взорвалась. Выходило, что статья по измене – это еще легкое наказание. Потому что сейчас Аврелия она хотела казнить лично. На публике. Каким-нибудь самым позорным способом.
К счастью, Пэйлор умела вовремя приходить в себя.
– И ты просто отпустил его?
Аврелий кивает. За мальчишкой, мотавшимся от дистрикта в дистрикт просто так, все равно не отстанут наблюдатели, камеры слежения и шпионы. По последним данным он остановился в доме Энни Креста в замужестве Одэйр. Пока он не мешает никому.
– И он действительно учится плавать.
– Если он, плавая, поднимет новую волну восстания, я тебя утоплю в собственной ванной, - угрожающе заявляет Пэйлор и устало потягивается. – И с чего я так ополчилась на этого парня? Он мне всегда больше нравился, чем Китнисс, хотя с ним я познакомилась уже после того, как он того… с ума сошел. (Наверное, до своего сумасшествия, он вообще душкой был.)
– Будем надеяться, что ты не узнаешь его слишком близко, когда он узнает всю правду о том, что мы натворили, - заявляет Аврелий тихо. Пэйлор хмурится.
– Плутарх все сделал правильно, - заявляет непреклонно.
– Праведный гнев падет не на Плутарха. В порошок сотрут нас двоих, - заявляет Аврелий. – А Плутарх и из нашей казни сделает потрясающее шоу.
– Ты так уверен, что правда откроется, - Пэйлор замирает. – Не собираешься ли ты приложить к этому свои целительные руки? Твоя репутация пострадала и хочешь все исправить, так?
Доктор смеется. – Нет, не собираюсь. Но в них двоих всегда было что-то такое, что привлекало трех последних Президентов. Я надеюсь никогда не узнать, что именно.
Мысленно он принимает решение никогда больше не просматривать те записи, что все еще находятся у него.
Мысленно он решает следить за жизнью Пита Мелларка мельком, не погружаясь в нее целиком, но нарушает свое решение тем же вечером, пролистывая один отчет за другим и тщетно пытаясь понять, когда переродок в лице Пита Мелларка опять стал Питом Мелларком.