Приятно познакомиться
Шрифт:
Как того и следовало ожидать, оказавшись в стенах родного кабинета, Андреев снова обрел некое подобие уверенности. Любезно предложив гостям садиться, он обогнул свой стол и сел в глубокое кожаное кресло, на одном из подлокотников которого располагалась встроенная неведомыми конструкторами пепельница, а на другом — ящик для сигар.
Андреев предложил усевшимся напротив него посетителям закурить, а когда они отказались, закурил сам.
Табачный дым, густой струей обрушившийся ему в легкие, подбодрил дрожащее в ожидании неизвестно чего тело, и Андреев, выдохнув изо рта одно за другим три синих кольца, почувствовал,
«А чего я волнуюсь-то? — сказал он, обращаясь сам к себе. — Тампакс вряд ли еще начал работать по моему заказу. Так что пока я чист. А сегодня, вот как только менты уйдут, позвоню ему и скажу, что заказ отменяется. Или не отменяется. Может быть, они совсем по другому поводу пришли? Ну да, конечно, они совсем по другому поводу пришли. Кстати, по какому они поводу пришли?»
— Позвольте осведомиться, — начал беседу Андреев, стараясь казаться совершенно спокойным и для этого посасывая кончик сигары. — По какому поводу я имею честь вас видеть?
— Ну, как же? — удивился капитан Ряхин. — Вы сами сделали вызов, Андрей Андреевич. Заявка должным образом кормлена, а я прислан сюда полковником Уховым, чтобы разобраться.
— Я? — переспросил Андреев и положил сигару в пепельницу на подлокотнике кресла. — Я сделал вызов?
— Точнее, ваши сотрудники, — заново сформулировал Ряхин, — подчиненные. Сотрудники агентства «Попкорн». Они подали заявление с просьбой разобраться с причинами вчерашней катастрофы, когда у вас трубы прорвало. Подозревают диверсию.
Андреев шумно выдохнул. Сейчас он испытывал два желания: первое — уволить к чертовой матери, предварительно четвертовав, проклятых доброхотов, обращающихся в милицию черт знает по какому поводу и без ведома начальника, а второе — свободно устроиться в кресле, положив ноги на стол, с видом человека, которому только что сказали, что его смертный приговор заменен на пожизненную ссылку на Таити. Если первое желание прямо сейчас исполнить было трудновато, то со вторым было проще. Андреев опустился по спинке кресла вниз и поместил ноги на поверхности своего рабочего стола — одну на другой.
— Итак, — сказал он, снова сунув в рот сигару. — Мои сотрудники-дураки вызвали милицию из-за такой ерунды, как прорыв труб?
— Так точно, — ответил капитан Ряхин и помрачнел. — Имею вам сказать также, — обычным суконным тоном добавил он, — что меня подобные заявки отрывают от действительно важных дел.
— Понимаю, понимаю, — благодушно согласился Анд-Реев. — Я и сам, надо сказать, был прямо-таки озадачен, Когда вы мне сообщили о цели вашего визита. Прорыв труб — Это такая ерунда, — сказал он, словно забыв о том, что еще накануне пытался написать по этому поводу заявление в прокуратуру. — Я как владелец «Попкорна», конечно же, отзову заявление.
— Никак невозможно, — сообщил Ряхин. — Следствие уже начато, и теперь никому не удастся спустить на тормозах законно и официально оформленное уголовное дело.
— Ну, это предоставьте мне, — рассмеялся Андреев, — а сейчас позвоню Ухову и все ему объясню, — Он снял телефонную трубку. — Да, кстати, — набирая номер, осведомился Андреев, — а кого подозревают в диверсии мои сотруднички?
— А того самого Гарика Полуцутикова, — ответил капитан Ряхин, — которого вы недавно обвинили в том, что он устроил нападение крыс на «Попкорн».
Трубка застыла в руках Андреева. Он положил трубку на рычаг, несмотря на то что она уже квакнула голосом полковника Ухова, потом медленно снял с поверхности стола ноги, выпрямился в кресле и сглотнул.
«Вот уроды, — подумал Андреев, едва сдерживаясь от того, чтобы схватиться за голову. — Дураки. Ну, трудно было сначала со мной посоветоваться? Да и я урод. И дурак. Как это я сразу не догадался, кого именно обвинят в диверсии мои подчиненные? Если я сам их против Полуцутикова настроил. Ох черт. Как некстати все. Моя распря с Полуцутиковым, на вполне законных и официальных основаниях, становится все глубже и, следовательно, громче. Скоро весь город будет говорить об экономической войне наших фирм. И на этом фоне подручные Тампакса Полуцутикова грохнут. На кого, спрашивается, упадет подозрение в подготовке заказного убийства? Доказать менты ничего, конечно, не докажут, но ведь — огласка! Она меня убьет. И никогда мне уже не быть мэром! А если я сейчас позвоню Ухову, то он точно что-нибудь заподозрит. Хитрый черт. И этот ментяра, капитан, тоже хитрый. По морде видно. И его напарник. Смотрит на меня, как будто насквозь видит. Взглядом сверлит. Ох напрасно я с самого начала с ментами связался. И напрасно, когда уже связался, Тампаксу звонил. Надо было одним средством решать проблему. Или через ментов, или через братву. Черт, черт. Скажут — мечется Андреев, не знает, как лучше врага наказать. Ох черт».
— Да, — деревянным голосом проговорил Андреев, — положение неприятное. Вот что. Вы идите, пожалуйста.
— Совсем? — спросил капитан Ряхин, и в его круглых глазах не отразилось ничего.
— Совсем.
— А показания?
— Пока не будет никаких показаний, — проговорил Андреев. — Видите ли, я сейчас очень занят и поэтому не могу уделить вам ни минуты. Вы даже понятия не имеете о том, как тяжела жизнь обыкновенного бизнесмена, который к тому же уделяет много времени нуждающимся во внимании людям. — Андреев говорил быстро, не давая никакой возможности капитану вставить слово. — Я даже не ел ничего вот уже несколько дней — некогда.
— Неправда, — проговорил, пошевелившись на стуле, Ленчик. — Пицца, два стакана молока и пирожок с грибами.
— Что? — удивился Андреев.
— И еще шоколадный батончик, — добавил Ленчик. — Это завтрак. А ужинали вы… сейчас… Мясо с приправами. Какое, сказать точно не могу, пища уже успела перевариться. Но много вы умяли — это сразу видно.
Андреев растерянно посмотрел на Ряхина, потом на Ленчика, потом снова на Ряхина. Капитан, подозрительно прищурясь, изучал растерянную физиономию Андреева.
— Вводить в заблуждения органы власти нецелесообразно, — сообщил он владельцу рекламного агентства. — Факт обмана наводит на мысли.
— Я и не обманывал, — промямлил Андреев. — Я только хотел сказать, что так заработался, что уже не могу сказать точно, когда и что я ел. Знаете, как это бывает? Механически перекусишь чем-нибудь, в то же самое время думая о неразрешимых социальных проблемах, и уже не помнишь — ел ли или нет. Кстати, сейчас припоминаю, как я сегодня утром размышлял над проектом повышения зарплаты милиционерам. Да-да — я хоть и бизнесмен, но забота о своих согражданах для меня превыше, чем забота о собственных выгодах. Вы, наверное, слышали, что я предполагаю выдвинуть свою кандидатуру на пост мэра города?