Приют для миллионера
Шрифт:
Крепость начала разваливаться изнутри, но ее разрушали еще и снаружи. Мартин это видел, все очень доступно и показательно, но лелеял свой план, о котором мне ничего не известно.
— Вы же что-то задумали, я вижу. Что-то обязательно произойдет?
— Уже произошло, Эйва. Уже очень многое произошло. Ты просто выпала на две недели, а за это время мы искупали свои руки в крови по локоть. Но то ли еще будет.
В глазах Элиота я вижу знакомый запал, будто Мартин заразил его своей жаждой мести.
— И
— От себя не убежишь, Элиот.
— Я хочу, чтобы ты была в безопасности.
Такие слабые попытки признания в собственной слабости слетают с губ огрубевшего мужчины. Он пытается прямо, но не может. Я чувствую, что стоит мне дать намек, и он сам сделает все то, что так упорно предлагает. Увезет, обезопасит, спрячет.
Но я мысленно возвращаюсь к Мартину, и прячу глаза за пушистыми ресницами:
— Где он сегодня?
Элиот тяжело вздыхает, но все же отвечает:
— На встречах, вечером будет в Павильоне.
— Отвезешь меня?
Мужчина поднимается из-за стола, оставляя недопитый кофе. Это как точка в разговоре, он предельно ясно дает понять свой отказ.
— Почему? — бросаюсь за ним, когда он пытается уйти.
— Эйва, я никуда тебя не повезу.
— Объясни, — напираю я.
У Элиота срывает стоп-кран. Он резко оборачивается ко мне и нависает сверху, обдавая своим горячим дыханием.
— Мне нужно сказать очевидное? Нужно произнести это вслух? — он слегка повышает тон, а его голос уже звучит иначе. — Ты мне нравишься, Эйва. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Мы здесь не на пикник собрались. Я — начальник охраны, у меня за поясом пистолет, а у моих ребят — автоматы. Мы готовы стрелять, Эйва, стрелять на поражение.
Его слова оглушают меня. И я не знаю за что цепляться: за его признание или за то, что действительно забралась слишком далеко. Этот безжалостный мир оставляет на моем теле отпечатки похлеще шрамов, на самой душе. Элиот по крупицам открывает мне глаза на обратную сторону моей безопасности. Этим ребятам действительно придется стрелять, если понадобится, и я не хочу быть причиной применения оружия.
Меня в момент накрывает и слезы сами брызжут из глаз. При упоминании оружия я сразу вспоминаю о Руперте и в груди снова все сжимается.
Да что происходит вокруг?
Взгляд Элиота тут же смягчается, и даже кажется растерянным. Видит, — напугал и прошелся по больному.
Он притягивает меня за плечи, кутая в своих объятиях, а я беззастенчиво утыкаюсь ем в грудь, оставляя мокрые разводы на его футболке. Хотя их не видно, она же черная, но ощутимо наверняка.
Элиот отстраняется, но лишь на пару сантиметров, чтобы подцепить мой подбородок пальцем и заставить поднять на него
— Я знаю, тебе больно это слышать, но Руперта нет. Его убили, Эйва. Убили за то, что он полицейский, за то, что влез туда, где такого не прощают, — он делает паузу, вытирая с моей щеки очередную прозрачную горошинку. — Ты думаешь пожалеют тебя?
А ведь Элиот прав. Кто я такая, чтобы оставлять меня в живых, если игра стала настолько серьезной.
— Ты бы прислушалась, он дело говорит.
Мы оба поворачиваемся на голос и замечаем Мартина, который застает нас во вполне себе двусмысленной позе. И как давно он наблюдает неизвестно.
Элиот не шарахается от меня, а плавно выпускает из своих рук, демонстрируя полное спокойствие. Было бы хуже, если мы отскочили друг от друга, как застуканные любовники.
— Ты меня почти полностью заменяешь, — усмехается Росс, обращаясь к начальнику своей охраны, на что не удостаивается даже взгляда.
Мартин подходит ко мне и обнимает за талию. Его руки другие, не такие, как у Элиота. Жесткие, настырные, это объятия собственника. Он целует меня в мокрую щеку, стирая губами влажные дорожки.
Я делаю глубокий вдох и улавливаю нотки женского парфюма, сладковатые и слишком навязчивые.
— От тебя пахнет чужими духами, — констатирую я.
— В клубе много разных запахов, ты же знаешь.
Я согласно киваю головой. Конечно знаю, милый, и про Мальвину твою помню.
— Ты все еще плачешь, перестань.
Выдавливаю жалкое подобие улыбки, но струны моих нервов натянуты до предела и растягивать губы в стороны уже не получается.
— Элиот, — рявкает Росс, — я вообще-то за тобой. Поехали.
— Приезжать было не обязательно, мог бы набрать, — парирует тот.
Глаза Мартина мечут молнии, и он не может не отпустить очередную колкость:
— А я звонил, но ты был, видимо, слишком занят.
Они уходят, оставляя меня с этим мерзким предательским ароматом. Можно до одури игнорировать свои чувства, но итог всегда один.
Слоняться по квартире быстро надоедает, и я цепляюсь за удачно появившуюся домработницу. Женщине около шестидесяти, она невысокого роста и размера сорок восьмого в одежде. Но выглядит, как настоящая домоправительница.
— Мэгги, — торможу я женщину.
— Да, мисс Хилл?
— Кто доставляет нам продукты?
Женщина суетится, будто что-то сделала не так:
— Вам попалось что-то несвежее? Я тщательно проверяю все доставки.
— Мэгги, успокойся. Я думала, ты сама ездишь в магазин.
— Раньше так и было, мисс. Сейчас мистер Росс настаивает на доставке, но все же не запрещает еще.
Домработница мило улыбается, пожимая плечами.
— Ты должна мне помочь, Мэгги.
— Ох, девочка, — выдыхает женщина, понимая к чему все идет.