Приют для миллионера
Шрифт:
Элиот появляется сзади, буквально вырастает надо мной. Обхватывает предплечья и скользит к ладоням, заставляя разжать пальцы, и избавить себя от посторонних предметов.
Я откидываю голову назад, упираясь в его широкую вздымающуюся грудь и ощущаю откат приступа, приближение которого, казалось, неминуемо. Элиот нажал на стоп. Метко, одним лишь касанием.
Он тянется к крану и надавливает на рычажок, выключая воду. Медленно разворачивает меня в своих руках и прижимает к себе.
Вот оно. Мне не хватает простой заботы и немного настоящего
Рядом с ним я становлюсь маленькой и слабой. Мне не нужно строить из себя железного человека, как это происходит с Мартином. Не нужно подбирать слова и стараться удержать свои чувства на плаву. Все ощущается по-другому и кажется правильным.
Элиот подхватывает меня под ягодицы и приподнимает так, чтобы я обвила его талию ногами.
Я уже плыву по этому течению и грести против него не хочу. Думать не нужно, точно не сейчас.
Впиваюсь в чужие губы, вкус которых мне не знаком. Пробую, разрешаю и требую ответа. Взаимность прошибает током. Мужские руки с силой сжимают бедра, заставляя морщиться.
— Что мы творим? — шепчу между хаотичными поцелуями.
— Мы должны остановиться?
— Да, — соглашаюсь, ища в себе остатки здравого смысла. — Да, должны.
Остановиться пока не поздно, пока не перешагнули черту, пока оба не ударили в спину близкому человеку.
Элиот не спешит возвращать меня на землю, а я не спешу разжимать руки на его плечах. Замираем, и никто не решается снова сделать первый шаг, будто тот, кто его сделает, останется виноватым. Но Элиот мужчина, он берет ответственность на себя: разворачивается и сажает меня на стол.
Пристраивается между моих бедер, вынуждая развести ноги шире. Платье задирается, демонстрируя красные кружевные трусики, цвет которых возбуждает еще больше.
Он с легкостью отрывает меня от столешницы, и стягивает белье, которое нам обоим кажется лишним.
На мне его руки выглядят еще более притягательными, но несмелые движения дают мне выбор. Я могу прекратить все это, без возражений и настойчивости. Он не заставит, отступит сразу же, как только почувствует сомнение.
Следом с меня стягивают платье, уже более уверенно и быстро. Мое обнаженное тело испытывает на прочность мужскую эрекцию, которая откровенно выпирает из свободных джинс.
Элиот ловит зубами мой сосок, другой зажимает между пальцев.
Первый откровенный стон срывается с моих губ, раскалывая тишину дома. Элиот рычит, и сила воли больше не работает.
Отходит на шаг назад и жадно разглядывает меня, пока я сижу на столе с широко разведенными бедрами.
— Зрелище великолепное, — хрипит, снимая с себя футболку, и берется за ремень.
Расстегивает джинсы и приспускает их вместе с боксерами. Я шумно сглатываю, когда Элиот берет член в руку и проводит по нему от конца к основанию. Интуитивно откидываюсь на столешницу и прохладная поверхность награждает целой россыпью мурашек.
У него сбивается дыхание от столь откровенной картины, и он больше не хочет ждать.
Элиот сокращает между нами расстояние
Закрываю глаза и растворяюсь в прикосновениях и близости. Пусть медлит, оттягивает момент, когда сорвется и покажет, как на что способен.
Эти сладкие мучения растягиваются. Каждый раз, когда я подхожу к черте, Элиот останавливается, не давая мне сорваться в пропасть удовольствия раньше, чем даст на это свое разрешение. Он хозяин положения, и я следую за ним, подчиняюсь. Именно такой сценарий мы оба нарисовали для сегодняшнего вечера.
Страсть переплетает свои нити, затягивая нас в это болото желаний. Элиот возбужден слишком сильно, чтобы остаться джентльменом до конца.
Он забрасывает мои ноги себе на плечи и движения становятся резкими.
Вытягиваю руки над головой, цепляясь пальцами за край стола, и ныряю с головой в незабываемые ощущения. Периодически я выхватываю глаза Элиота, которые непрерывно следят за мной. Кажется, он даже забывает моргать.
Циклические движения, стоны, искусанные губы. Его руки на моем теле, две пары глаз затуманенные вожделением. Все повторяется с неимоверной скоростью. Предел близко, и полное отсутствие сожаления.
Сначала кончаю я. Себе он позволяет после, когда я почти отдышалась, но все еще нахожусь в легкой эйфории. Моя готовность повторить марафон еще раз пугает и отрезвляет сразу же после бурного оргазма.
Я сажусь, утыкаясь лбом в его плечо, лишь бы не заглядывать в глаза. Наваждение схлынуло, оставив паршивое послевкусие.
Не жалеть. Только не жалеть.
Элиот гладит мое тело, запоминая плавные изгибы. Еще немного и я предложу сбежать. Приму правила игры, забирая самое сильное звено в собой.
Мужской голос звучит опьяняюще, но пульсация отдает в виски:
— Я точно знаю, что ты забываешься со мной.
Он оказывается прав, с ним я забываюсь, от его рук, под его ласками. Мне просто хорошо, здесь и сейчас, но это похоже на издевательство. Я использую его, а он позволяет мне это делать.
— Все еще предлагаешь бежать?
— Если не уйдешь сейчас, то не уйдешь никогда. Он ведь даже не Сток, он хуже. Своеобразный, жестокий и злопамятный. Мартин неплохой человек, но он акула в этом мире с острыми зубами в два ряда. Ему только повод дай.
Я перескакиваю с темы, занятая собственным тягучими мыслями:
— Как называют женщин, которые спят с разными мужчинами?
— Пожалуйста, не надо.
Он отворачивается, чтобы не видеть мой полный отчаяния взгляд. Я признаюсь в этом себе и хочу услышать признание от него.
— Как их называют, Элиот? — я повышаю голос, требуя ответа.
— Шлюхи, — из его уст это больше походит на комплимент, потому что он не презирает меня.
— Я шлюха, Элиот.
Мужчина резко поворачивается и закрывает мне рот рукой, не желая слышать от меня столь откровенные гадости.