Приют изгоев
Шрифт:
Они остановились на краю одной из ям. Батен с опасливым любопытством глянул вниз. Вместо отверстой пропасти он увидел воронку из шелка, белым конусом уходящую куда-то вниз и в бок; края воронки были закреплены ободом на настиле. Мужик поднял руки и коротко велел Батену обхватить его руками. Батен неловко обхватил его крепкую талию, и тот, ловко подхватив болтающиеся концы рукавов Батеновой распашонки, накрепко припеленал ими Батена к себе, да так, что тот не мог пошевелиться. Он всем телом чувствовал спину мужика, каждое его движение, напряжение каждой мышцы, когда тот неторопливо натянул на руки толстые кожаные перчатки и, взяв
– Ты как, в меру труслив? – поинтересовался мужик через плечо.
– В меру, – сглотнув, ответил Батен ему в затылок. Он уже понимал, что ему предстоит, хотя не понимал, как это будет происходить.
– Не трусь, – сказал мужик. – Главное – не дергайся.
И шагнул вперед.
Испугаться Батен не успел. В самоубийственные намерения мужика он не верил, однако от неожиданности в глазах у него потемнело и без того привязанные к телу спутника руки сжались намертво. Когда желудок вернулся на свое законное место, Батен сообразил, что вовсе они даже не падают, а просто быстро скользят в шелковой воронке, которая и вправду оказалась кишкой, а мужик, к которому он был привязан, очень привычно руководит этим скольжением, упираясь локтями, ногами и шестом в стенки. Делом же Батена было просто висеть у него за плечами и не мешать.
– Жив? – сквозь свист и шелест донесся до Батена спокойный голос мужика. Батен кивнул.
– Тогда держись, – предупредил мужик и резко кинул свое и Батена тело головой вниз. Скорость скольжения резко увеличилась, но мужик выставил шест поперек, и движение стало стабильным. Светлые гладкие стенки не пропускали достаточно света, чтобы что-то снаружи можно было рассмотреть, и Батену оставалось только наслаждаться необычными ощущениями не то полета, не то падения. Да уж, это было не паническое скольжение по желобу с дерьмом. Скорее это напоминало катание по , л скользким склонам ледяных гор, устраиваемых в Императорском саду на потеху публике – то же замирание сердца и сладостное невольное поджатие в мошонке. И то же ощущение опасности, смешанной с лихой бесшабашностью. Захотелось даже попробовать притормозить рукой или ногой, или сделать что-нибудь подобное. Ну не по-настоящему, а так, чуть-чуть, мужик даже не заметит. Он было совсем решился, но тут все и кончилось.
Мужик вдруг резко развернул свое тело поперек кишки, раскорячился, и скорость сразу упала; теперь они едва не висели в белом полусвете. Впереди блеснула яркая точка. «Выход», – сообразил Батен, и через мгновение они вывалились на туго натянутое голубое полотнище.
В последний момент мужик что-то сделал с рукавами Батеновой распашонки и, поведя плечом, скинул с себя седока. Так что упали они по отдельности: Батен плюхнулся на спину, а мужик – выставив вперед руки с шестом.
Он тут же встал и, закинув шест на плечо, упруго покачиваясь, направился к краю полотна. А Батен, прежде чем подняться, поглядел вверх, на голубое небо и беловато-голубой ствол кишки, длинным, утончающимся рукавом уходящий в вышину вдоль нависающего обрыва Стены. Он поднимался не отвесно, а с заметным уклоном, провисая, уходил вправо; вдоль Стены сверху свисало еще несколько таких же рукавов, одинаково идущих вверх и там расходящихся в разных направлениях.
– Эй! – окликнул его голос мужика, и Батен кое-как встал и пошел к краю полотна, утопая при каждом шаге в упруго пружинящей ткани.
Когда он выбрался на деревянный
Тот, заглянув в переданную ему сопроводительную бумагу, тут же возмутился:
– Да они что там, совсем сдурели? За четырнадцать унций гнать человека на ушки!
Батен насторожился.
– Он с Плато, – шестом указал на Батена мужик.
– A, – возмутившийся было несправедливостью парень притух. – Тогда понятно. На обжитие, туда-сюда…
Батен хотел было уточнить, что означает это «туда-сюда», но парень вдруг задрал голову и простонал:
– Нет, ну ты только посмотри, что они делают!..
Батен посмотрел в указанном направлении. Из одного из растянутых над тентом рукавов выпадали на полотно мешок за мешком; рукав заметно подрагивал. На взгляд Батена, ничего особенного не происходило. Для того, надо полагать, и рукава, чтобы по ним грузы спускать. Но таласары явно думали иначе. Его напарник по спуску осуждающе покачал головой.
– Это еще ветра сегодня нет.
– А вот я их оштрафую, – моментально возбудился парень. Он, видимо, был тут чем-то вроде распорядителя. – Это уже не первый раз!
– У них сейчас слишком много грузов, – лениво вступился Батенов попутчик. – Но перерыв-то после дюжины они сделают…
– Вот пускай бы и гнали по большому грузовому рукаву, – ответил парень, махнув рукой к другой группе рукавов, выходящих не на полотно, а на гладкую дорожку, заканчивающуюся трамплином, по которому грузы должны были попадать на специальную площадку. – Или по желобу, на худой конец… И пусть только попробуют у меня перерыв не сделать!
Рукав как раз выплюнул двенадцатый мешок. Ожидавшие на помосте грузчики тут же бросились их растаскивать, но не успели они выбраться на помост, жерло рукава вновь задрожало, и он вновь начал плеваться мешками.
– Ну! – вскричал парень, простирая руку. – Что ты с ними будешь делать?.. Вы тут погодите, я сбегаю, шар подниму да на сигналку…
– И еще одну артель пригнать, – прибавил мужик с шестом.
– Это уж само собой.
Когда они остались вдвоем, Батен спросил, а что, собственно, происходит? .
Не глядя на него, его бывший попутчик объяснил:
– Большая частота сброса. Хороший порыв ветра – рукав пережмет, и все – пробка. – Он помолчал и добавил: – Хорошо, если скользящая, а то разбирать пробку посреди рукава занятие не из приятных.
И замолчал.
Краем глаза Батен заметил что-то оранжевое и оглянулся. Из-за Стены поднимался большой, в несколько саженей, ярко окрашенный пузырь; не шар, а именно пузырь, внизу которого видна была дыра, а под ним на тонких канатах болталась плетеная корзина. В ней находился человек; он смотрел на горящую у него над головой странного вида лампу и дергал за какие-то веревки, от чего лампа то притухала, то вспыхивала ярче. Зрелище было потрясающее. Батен, открыв от изумления рот, провожал медленно уплывающий в небо пузырь. Много он об этом слышал, даже видел пару раз сверху, но вот так, близко, не видел никогда. И даже не представлял себе, как это красиво…