Приют одинокого слона
Шрифт:
– Ксанка поднялась вверх сразу за Генкой, - задумчиво сказал Макс.
– Нет, сначала ушла Лидка, потом Ксана. Значит, Лидку никто не видел час десять, Ксану... сколько?
– Ксюха, записывай, - крикнула Лора.
– Я все время смотрела на часы, думала, пора уже спать идти или еще посидеть, свет подождать. Так что примерно помню, ну, плюс-минус несколько минут. Если ошибусь, поправьте меня. Значит, так. Свет погас в половине первого. 0 часов 40 минут - Ми ш ка выходит на улицу. 0.50 - Генка говорит, что
– Может, хватит?
– сухо поинтересовался Вадим.
– Это еще как хватит, а то и не отпустит! Продолжаю. Ровно в два нарисовался Максик и минут через пять начал драть глотку, созывать н а род. Тут же появилась Лидуня, за ней остальные. Последним, где-то в два пятнадцать, подтянулся Вадик. Что получилось?
– Сейчас, - огрызнулась Оксана, подсчитывая время на очередном клочке салфетки.
– Я не ЭВМ. У тебя было пятнадцать минут. У Вадима - те же пятнадцать минут плюс десять потом. Но десять, я думаю, можно откинуть, потому что он действительно пошел в душ, я видела, и спусти л ся мокрый. Меня никто не видел сорок минут, Макса - пятьдесят. Мишка пятьдесят пять минут был на улице. Но, между прочим, он мог войти ч е рез черный ход, через подвал, а потом снова выйти.
– Бред!
– фыркнул Миша.
– Все говорят "бред", а ты купи слона!
– усмехнулась Лора.
От слова "слон" всех покоробило, но Лора и сама поняла, что сказала лишнее.
– М-да, - буркнула она.
– Больше всех времени было у Лиды - час десять, - закончила подсчеты Оксана.
– Впрочем, арифметика эта ни к чему. И так ясно: могли все.
* * *
24 декабря 1999 года
– Вот он!
– завопила Лора, тыча пальцем в толпу встречающих.
Они не виделись довольно давно, и метаморфоза, произошедшая с Генкой, неприятно поразила. Савченко стоял, прислонившись к стене, с таким видом, будто смертельно устал. Его лицо, когда-то ухоженное, сытое, теперь напоминало цветом ноздреватый апрельский снег на обочине дороги. Щеки ввалились так, что должны были, по идее, соприкасаться внутренними сторонами. И совершенно непонятным оставалось, как только ему удалось чисто выбрить подобный рельеф. Глаза словно втянуло в череп каким-то чудовищным вакуумом. Губы вылиняли и пересохли. Черное пальто, новое и явно дорогое, странно смотрелось с нелепой вязаной шапчонкой, надвинутой на самые брови.
– Бог не Антошка, видит немножко, - прошептала Лида на ухо Михаилу.
– Прекрати!
– одернул он ее.
– Знаешь, какой в человеке самый сильный мускул?
– Догадываюсь, - порозовела Лида.
– Вряд ли. Не знаю, что ты подумала, но это язык.
– Да, Геночка, укатали сивку крутые горки, - с наигранным сожалением вздохнула Лора.
– Что с тобою сталось, родной мой? Умучался, гадости делаючи?
– Лорка!
– по-фарисейски закатив глаза, ахнула Лида, будто и не она только что шептала на ухо мужу нечто, весьма сходное по смыслу.
– Я очень рад вас видеть!
– улыбнулся Гена.
Словно какое-то дьявольское пламя осветило на мгновение его лицо. Улыбка была широкая, от уха до уха, и вполне радушная, но в полинявших до прозрачности глазах мелькали болотные огоньки.
"Ох, не надо нам было сюда ехать, - подумал Вадим, пожимая его протянутую руку, неприятно костлявую, словно высохшую.
– Ничего хорошего из этого не выйдет".
Видимо, о том же думала и Оксана. Пожав руки мужчинам, Генка поцеловал дам. Вадим заметил, что Оксана вздрогнула, когда Генкины губы коснулись ее щеки. Она шла последней. Обернувшись, Вадим поймал ее взгляд исподлобья, который предназначался Генкиной спине. Наверно, взгляд этот должен был прожечь в его пальто, а то и в спине изрядную дыру.
Багаж запаздывал. Говорить было не о чем. Савченко продолжал широко улыбаться.
– Ты на машине?
– спросил Вадим, лишь бы не молчать, потому что молчание становилось слишком тягостным.
– Конечно.
– Нас семеро. И багажа много.
– Тринадцатиместный вэн. "Форд". Поместимся.
Генка говорил какими-то странными рублеными фразами, повышая голос в конце, словно задавал вопросы. Лора весьма откровенно кривила губы, давая понять всем и каждому, что ее буквально тошнит от происходящего.
– Жаба, чем ты недовольна?
– подмигнул ей Генка.
– Проглотила мяч футбольный. Шутка, - торопливо добавил он, видя, как ее глаза начали стремительно превращаться в два минуса.
Наконец на карусели показались чемоданы Одинцовых и Лорин здоровенный баул. Вадим с Оксаной и Макс, у которых было по небольшой сумке, вещи в багаж не сдавали.
– Поможешь?
– спросила Лида, стягивая с ползущей ленты тяжеленный чемодан, в то время как Миша сражался с двумя другими.
– Прости, что?
– сладким голосом отозвался Генка, наблюдая, как она сражается с кожаным мастодонтом.
– М-мудила картонный!
– сквозь зубы процедила Лора.
– Ты обо мне?
– А о ком же?
– она бросил свою сумку и, как базарная торговка, уперла руки в боки.
– Это только ты...
– Может, обойдемся для начала без скандалов?
– рявкнул Макс, дернув ее за руку так, что она чуть не упала.
Генка продолжал улыбаться. В его улыбке плескались не гнев или раздражение, которых, казалось, следовало ожидать, а злорадство и удовлетворение. Похоже, он действительно был доволен Лориной злобой, а не делал вид, что все в порядке.
– Мне безумно хочется поменять билеты и немедленно улететь обратно, - шепнула Вадиму Оксана, когда они усаживались на заднее сидение блестящего синего микроавтобуса.
– Ты этого хотел, Жорж Данден, - пожал плечами Вадим.
– Я тебя предупреждал.
– Ох, не напоминай. Так бы себя и избила.
– Как говорит наша Верочка, если насилия не избежать, расслабься и получай удовольствие.
Макс, сидящий перед ними, фыркнул по-тюленьи, совсем как Лора, и обернулся:
– Так говорят те, которых никогда в жизни не насиловали.