Шрифт:
Татьяна Рябинина
ПРИЮТ ОДИНОКОГО СЛОНА,
или
1 января 2000 года
Дверь распахнулась, и языки пламени в камине заплясали причудливый танец.
– Закрывай скорее, - капризно протянула Лора.
– Ну что, будет у нас свет или нет?
Миша Одинцов, высокий сутуловатый брюнет с раскрасневшимся, мокрым от снега лицом, не обращая на нее никакого внимания, снял куртку и шапку, высунулся на крыльцо и как следует встряхнул их.
– Я просто как Дед Мороз, - сказал он, стягивая высокие лыжные б о тинки.
– Как у чехов называется Дед Мороз?
– Святой Микулаш, - отозвался невидимый из-за спинки кресла Вадим.
– Только он не Дед Мороз, а Санта Клаус. Новый год у них - день святого Сильвестра, так, ерунда.
– Ну Микулаш так Микулаш. Ух, замерз, как сволочь. А света у нас, панове, не будет. Я пробурил широкой грудью снега аж до ручья, провода целы. Сейчас пороюсь еще разок в щите, но скорее всего обрыв где-то дальше по линии. Или на подстанции авария.
– Ты и так почти час ковырялся. А что там грохотало? Я думала, дом рушится.
Лора вместе с волчьей шкурой, на которой она возлежала, подползла ближе к камину и положила длинные точеные ноги на подлокотник кресла, от чего ее и без того короткое розовато-лиловое платье задралось до кр и тической отметки. Миша с трудом заставил себя оторвать взгляд от ее обтянутых дымчатыми колготками бедер.
– Это я забирался туда, где провода к дому подходят, смотрел, все ли цело. А когда спускался, лестница упала. Чуть шею не свернул.
– А-а-а!
– рассеянно протянула Лора.
– Вадим!
– донесся сверху женский голос.
Не говоря ни слова, Вадим встал и вышел, пнув на ходу книжку, кот о рая отлетела к камину и ударилась об решетку. Лора громко рассмеялась - как ей казалось, по-русалочьи, но на самом деле смехом пьяной проститу т ки. Она перевернулась на живот и закинула ноги так, что длинные тонкие каблуки ее туфель коснулись рассыпанных по голой спине фальшиво-платиновых локонов.
– Ты бы посветила мне, а?
– миролюбиво попросил Миша.
– Не-а!
– Ясно...
Он подтащил к распределительному щиту стул, прижал плечом к щ е ке фонарь и принялся изучать путаницу проводов. Пощелкал автоматич е скими предохранителями, захлопнул дверцу и спустился вниз.
– Бесполезно. Придется ждать, когда нас откопают. А где все?
– Ну...
– Лора сделала вид, что задумалась. Отблески огня, освещавш е го лицо снизу, делали его странно незнакомым, прекрасным и уродливым о д новременно, как будто под маской красавицы прятался мерзкий гоблин.
– Хозяин у себя. Максик в своем забавном стиле - обнимает унитаз. Вадика, как ты слышал, позвала Ксюша. Видимо, потрахаться захотела.
Мишу покоробило. Лора бодрым темпом догоняла своего бойфренда. А может, и уколоться успела.
– А... Лида?
– слегка запнувшись, спросил он.
– Твоя половина поднялась наверх. Заявила, что хочет полюбоваться на горы.
– Какие горы?
– удивился Миша.
– Там в двух шагах ни черта не видно. Метель, вьюга, пурга и буран, вместе взятые.
– За что купила - за то и продаю. Она сказала, что хочет посмотреть на горы. Мишка, давай выпьем?
– Лора подала ему свой бокал, потянувшись при этом так, что ее грудь чуть не вывалилась из более чем рискованного декольте.
Наливая шампанское, Миша пытался подавить раздражение. Лора с ее зазывными взглядами, откровенными позами и блестящими платьями в обтяжку, под которыми кроме чулок или колготок никогда ничего не н а блюдалось, была вульгарна, как триппер. Но бессознательное мужское н а чало при виде нее делало стойку, и Миша злился на себя за это. Лора была глупа, бессовестна и болтлива. Она слишком много пила и сидела на игле. Поддерживать с ней отношения вынуждало то обстоятельство, что она была подругой Макса, а Макс - соседом Вадима и Оксаны, с которыми М и ша дружил.
– Ну, еще раз с Новым годом, с новым веком, с новым тысячелетием!
– Лора приподняла свой бокал.
– С Новым годом, - ответил Миша.
– Только новый век и новое тысяч е летие еще не начались. Через год.
– Хрень какая!
– фыркнула Лора.
– Одни говорят одно, другие другое, не поймешь.
– Все-таки здорово здесь, - Миша опустился в покинутое Вадимом кожаное кресло и прикрыл глаза.
– Мне всегда хотелось оказаться зимой в горах. В маленьком деревянном домике. Сидеть у камина и слушать, как ветер воет. А кругом - ни души.