Приют

Сагирова Елизавета

– А потому, дорогие мои, что девушка, лишившись девственности с чужим мужчиной, допустила в своё тело и чужие гены. А вместе с ними – предрасположенность к болезням, которыми возможно страдал этот мужчина.

– А разве законный муж не может страдать болезнями? – спросила Яринка, и, судя по тому, что она не стала утруждать себя поднятием руки – подруга была раздражена не меньше моего.

На этот раз Агафья глянула недовольно.

– Может. Любой человек может передать своему потомству не только положительные, но и отрицательные черты. Именно поэтому у женщины должен быть

только один сексуальный партнёр – её муж. Сборная солянка из генотипов нескольких мужчин в разы увеличивает риск родить нездорового ребёнка. Я уже не говорю о том, каково мужу такой девушки осознавать, что он воспитывает не своих детей, что он лишён продолжения рода!

Я вспомнила Михаила Юрьевича, свою плешивую Голову, и стало смешно. Вот чего он так всполошился, узнав о несчастье с Нюриной сестрой. Вот почему срочно вызвал меня на серьёзную беседу. Если одна воспитанница коррекционного приюта умудрилась забеременеть, выходит, и остальные не защищены. И есть риск получить во владение порченый товар.

– Что тебе кажется весёлым, Дарья?

Сердитый голос Агафьи выдернул меня из размышлений, и оказалось, что я улыбаюсь во весь рот. Хотя здесь точнее будет употребить слово – скалюсь, уж чего-чего, а веселья я не чувствовала. Только злорадство.

– Сударыня, – после некоторых усилий, мне удалось вернуть лицу серьёзное выражение, – А почему, после того, как женщина родит детей, ей нельзя поменять мужа?

Агафья вздёрнула брови.

– Не поняла вопроса.

– Ну, – боковым зрением, я видела, как таращатся на меня одногруппницы, – Вот женщина родила детей, больше рожать не собирается, почему ей нельзя развестись с мужем, и выйти замуж за другого?

Воспитательница издала звук похожий на кудахтанье, несколько секунд хлопала губами, но ответила почти спокойно, даже торжественно:

– Потому что брак – это святое! Муж – один на всю жизнь.

– Но если брак – это святое, – я проигнорировала Яринкин щипок, – Почему тогда мужчинам можно разводиться, и можно жениться второй раз?

Теперь Агафья сверлила меня откровенно недобрым взглядом.

– Потому что женщина отвечает за благополучие в семье, не сумевшая его сохранить – семьи не заслуживает. И если мужчина недоволен своей женой, он вправе найти себе более достойную.

– Но ведь мужчина уже был женат, как же тогда тиле… тели…

– Телегония, ты хочешь сказать? – голос воспитательницы звучал зловеще спокойно.

– Да! Ведь получается, что от такого мужа не выйдет здоровых детей.

– Телегония не влияет на мужчин, – от доброжелательности Агафьи, с которой она начинала разговор, теперь не осталось и следа. Но я не думала останавливаться, ведь она сама сказала, чтобы мы не стеснялись и задавали любые вопросы. А у меня их накопилось очень много.

– А почему нельзя использовать телегонию наоборот?

Несколько секунд Агафья промедлила с ответом, явно не зная, то ли уже заткнуть меня, то ли до конца следовать своему намерению донести до питомиц важность поднятой темы. Победило намерение.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, вот смотрите, – заторопилась я, пока не прервали, – Когда мужчина уже в возрасте,

то он не может быть совсем здоровым. И если девушка должна выйти за него замуж, как мы за наших женихов, то может лучше было бы сначала… ну… взять этот… генотип молодого и здорового мужчины, а потом уже идти замуж за старого? Ведь тогда наверняка родится здоровый ре…

Тут Яринка отчаянно закашлялась, только вот простуда была здесь совершенно не при чём, потому что, сотрясаясь в приступах кашля, подруга успевала больно поддавать мне локтем в бок. От этого неожиданного нападения я сбилась с мысли, и замолчала. Агафья тоже молчала и пялилась на меня во все глаза, постепенно краснея, как если бы я вдруг превратилась во что-то непристойное.

Яринка прекратила кашлять, воцарилась тишина, девочки переглядывались, а воспитательница всё так же сверлила меня взглядом. И когда я уже почти уверилась в том, что на этот раз перегнула палку, и не избежать мне чего-то куда более болезненного, чем одна оплеуха, Агафья отвела глаза.

– Похоже, я всё-таки поспешила, – произнесла она чуть подрагивающим голосом, – Вряд ли сейчас вы сделаете правильные выводы из услышанного, и осознаете свою ответственность. По крайней мере, не все из вас.

По группе снова пронёсся еле слышный вздох, и на этот раз в нём явно слышалось облегчение. Агафья это тоже поняла, её лицо разочарованно вытянулось.

– Что же, – на этот раз голос воспитательницы был холоден, – В заключение скажу вам просто и ясно – расплата за необдуманные поступки будет суровой, как со стороны закона, так и от самой жизни. Напомню, что девушка, забеременевшая до брака, лишается прав на ребёнка, подвергается стерилизации, и отбывает срок в тюрьме. После чего, как сами понимаете, у неё нет никаких шансов на создание семьи.

Могла бы и не напоминать. Большинство воспитанников приюта оказались здесь именно в результате действия этого закона. А благодаря такой пессимистичной ноте, коей закончилась наша "беседа на равных в домашней обстановке", все разошлись угрюмыми и подавленными.

Я ожидала разноса от Яринки, понимала, что, дразня Агафью, вела себя не очень разумно, особенно после того, как запретила ей ругаться с отцом. Но подруга лишь устало сказала:

– Нам очень повезёт, если Агафья забудет про твою болтовню.

Я что-то виновато буркнула в ответ, и сама постаралась поскорее забыть дурацкий разговор

Забегая вперёд, скажу, что Яринка, хоть и бывала зачастую легкомысленной, зато её редко подводило природное чутьё на опасность. Не подвело и в тот раз – Агафья ничего не забыла.

Нет худа без добра. По возвращении в палату, ни у меня, ни у Яринки больше не возникло вопросов о том, книги на какую тему просить у Дэна. Мы твёрдо решили раз и навсегда выяснить для себя, что же собственно представляют из себя загадочные интимные отношения между мужчинами и женщинами, и почему вокруг них столько недосказанности и запретов. На школьное образование надежды больше не было – если уроки планирования семьи будут проходить так же, как сегодняшнее выступление Агафьи, мы рискуем так ничего и не понять.