Приз за характер
Шрифт:
Родители разговаривали на кухне, а Варя притаилась за дверью. Услышав поскребывание, открыла входную дверь и впустила замерзшего дрожащего Степку. Брат пронзил ее злым взглядом, погрозил кулаком и что-то прошептал. Когда он прошлепал к себе, сестра с легким сердцем прошествовала в кабинет, ухватившись за неожиданную возможность посидеть у дисплея.
В электрическом свете кабинет преобразился.
Несмотря на старообразный вид, эта комната всегда внушала Варе уважение. С детства она считала ее намного круче музея – наверное, потому, что здесь детям разрешалось
Но больше всего комната напоминала корабль. На шкафу между глобусом и большим старинным компасом лежала подзорная труба, на стене рядом с картиной, изображающей морское сражение, висел допотопный барометр. Варе всегда казалось, что, будь вместо письменного стола капитанский мостик со штурвалом, комната отделилась бы от музея и вышла в открытое море… И с самого детства она не прочь была бы стать капитаном! Но возвращаться из плавания все-таки предпочла бы не в музей, а в уютную квартирку с евроремонтом и всевозможной бытовой техникой.
Войдя, она по привычке поздоровалась с двумя портретами, висящими напротив двери.
На одном – знаменитый художник Василий Верещагин, нарисовавший любимую папину картину «Апофеоз войны». В музее многое связано с этим именем – ведь когда-то художник гостил в старинной усадьбе в городе Баюкине. Саму же усадьбу построил один из представителей многочисленного дворянского рода Дурандиных. Изображение раскидистого фамильного древа лежало под стеклом отцовского письменного стола, и Варин папа вел обширную переписку с разными представителями семейства, надеясь отыскать веточку, ведущую к собственной фамилии, хотя пока что эти поиски оставались безуспешными.
С другого портрета смотрел старичок-ветеран с орденами и абсолютно белыми седыми волосами. Глаза у него были пронзительные. Варя знала, что старичок – ныне живущий потомок рода Дурандиных. В детстве Варя почему-то именно его и считала художником Верещагиным – наверное, потому, что он был намного старше молодого военного.
Сейчас комната напоминала корабль после кораблекрушения: портрет со старичком покосился, бумаги на столе перемешаны, карандаши и ручки валяются, где попало… А ведь они со Степкой и не дрались почти!
Варя для порядка поправила портрет, но на большее ее не хватило. За компьютером она провела минут сорок, стуча для вида по клавиатуре, а на самом деле перечитывая электронную версию другой любимой книги серии. Любовная история на экране была так похожа на ее собственную!
Так что темный зимний день преподнес не только потери. Из хорошего расположения духа не вывел даже вопрос подглядевшего через плечо отца:
– Что читаешь, если не секрет?
– По литературе задали, – быстро нашлась Варя. – Внеклассное чтение. Для сочинения о проблемах современных подростков.
– Мне бы эти проблемы! – хмыкнул отец. – Эх, молодость, молодость.
В кабинет
– Кто ходил по коридору в мокрой обуви? – спросила она.
– Не я! – испугался отец и посмотрел на свои тапочки.
– И не я, – пряча улыбку, пожала плечами Варя.
– Кто же тогда наследил в коридоре? – нахмурилась мама.
– Странно. И под окном в снегу какие-то следы… – Отец задумчиво потер переносицу. – Не иначе, как барабашка завелся в доме!
Мама позвала ужинать, и Варя оторвалась от экрана. Только сейчас она ощутила, как проголодалась. Что ж, в преждевременном появлении родителей есть и плюсы!
В коридоре она столкнулась со Степкой. Тот был в детских тапочках, из которых давно вырос.
– Ну что, Барабашка, утонул в снегу? – участливо проговорила Варя.
– Все из-за тебя! – буркнул брат, прихрамывая. – И чем только будешь расплачиваться? Не забудь про математику!
Примеры, примеры… Сколько же можно задавать пятиклассникам?
Сидя за Степкиным столом, Варя пыталась сосредоточиться. Числа, скобки, математические знаки… Ползут по клеточкам, как маленькие шустрые насекомые. Вот если бы эти муравьишки сами выстроились в нужный ответ! Но нет, ими управляет Варя, а она сейчас так далека от муравьиного царства! Перед глазами примеры, а перед мысленным взором – лицо кудрявого Родиона.
Вечером пришла эсэмэска от Даши.
«Представляешь, Реймонт Обви не только в блогах пишет! Я тока из книжного, там сказали, что его книги только что закончились. Значит, уже в бумажном виде выпустили! Я заказ оставила, чтоб мне первой, если появится. Кстати, в Инете я его не нашла – ))».
Нет, это уже слишком! Ну что прикажешь делать, если выдуманная тобой легенда на глазах становится былью?!
Потом в комнату заглянул отец:
– Тебе не попадалось письмо? На столе лежало, и прочитать, как назло, не успел…
– Не-а, – Варя зевнула, пожала плечами. – Не видела.
Несмотря на сонливость, в этот вечер Варя долго не могла заснуть. В голове крутились Степкины примеры и разные мелодии, которые она пыталась напевать, потому что стояла на сцене и из зала на нее смотрели блестящие глаза Родиона… А потом он подошел к сцене и подарил ей алую розу. А потом взял за руку, и они взлетели… И в воздухе вместе решали примеры. Это было упоительно и восхитительно, и счастье было сладким, как варенье.
И только уже совсем засыпая, она вспомнила, что не отдала родителям записку от учителя и не сделала уроки.
Черепаший грипп
Это и было первой мыслью, с которой она проснулась. У варенья из счастья оказался горький привкус. Она поняла вдруг, что сегодня в школе ее ждет полный и окончательный крах. Даже представить страшно, что произойдет на литературе! Разъяренный Лев просто-напросто слопает ее. Или разорвет на куски! Не сделала домашку! Не отдала записку! Не… не… не…
Первым порывом было отвернуться обратно к стене и натянуть на голову одеяло. Не хочу никакой школы! Не хочу никакой литературы! Пусть все оставят меня в покое!