Приз
Шрифт:
Романова посмотрела на свой хроноиндикатор — изящную и явно дорогую безделушку. «Он ей подходит», — подумал Брим.
— Ну что ж, пожалуй, я смогу перенести встречу на более позднее время. У нас ровно столько времени, Вилф, сколько сможете выкроить вы.
— Тогда, — улыбка Брима совсем вышла из-под контроля, — не поднять ли нам этого красавца в небеса, где ему и место?
— Почему бы и нет?
Через пятнадцать циклов они уже следовали в открытый космос.
Пока Брим проводил процедуру старта, у них с Романовой нашлось предостаточно тем для разговора: звездолеты, ИЗО, даже недавние
Брим умолк, готовясь к посадке в ту же Бектонову трубу, которая ровно пульсировала на все еще далекой лесной поляне. Неожиданно для него то, что начиналось как шутка, закончилось всерьез. Анна Романова нравилась ему — это стало ясно с первой их встречи. А теперь, когда он узнал ее получше, симпатия норовила превратиться во что-то вроде влюбленности. Он покачал головой и решил задушить эту прихоть, не дав ей развиться.
Когда верхушки гигантских елей пронеслись мимо, он слегка развернул «Шеррингтон», наполнив кабину красным светом заходящего солнца, и направил его к выходу Бектоновой трубы. В последний момент он поднял нос корабля и мягко перешел на нужную степень гравитации. Катер плавно остановился, и Брим украдкой глянул на Романову — она лежала в кресле рядом с ним и пребывала, судя по выражению лица, в полном восторге. На миг он почувствовал себя мальчишкой, который выиграл на синкболе очко в присутствии своей подружки.
В столовой медведи дожидались их с улыбками на мордах. Бородов поцеловал Романовой руку.
— Ну что, юная леди, — надумали стать пилотом? Глаза Анны сияли.
— Нет — я охотно предоставлю это занятие Вилфу Бриму.
— А я, — галантно ответил он, — предоставляю Анне Романовой все деловые вопросы. — Он надеялся, что никто не заметит, какое удовольствие он получил от этого рейса, но Урсис, конечно, о чем-то догадывался. Недаром они столько лет были близкими друзьями.
— Как я понимаю, «Шеррингтон» во время, э-э… испытаний показал себя хорошо? — с понимающей улыбкой спросил Урсис.
— О да, — ответил Брим, — двестидвадцатьчетверка — славное суденышко. Раньше мне почти не приходилось летать на «Шеррингтонах».
— В таком случае, — подмигнул Урсис, — я попрошу моего друга доложить, что полет прошел успешно. — Он тоже поцеловал руку Анне. — Мисс Романова, вы слишком рано лишаете нас своего общества. Быть может, в другой раз Вилф Анзор позволит нам, медведям, познакомиться с вами получше.
— Спасибо, Николай, — покраснев, ответила Анна. — Я тоже на это надеюсь.
Бородов поклонился ей со старомодным шармом.
— Будем же надеяться, мисс Романова. Явно смущенная вниманием, которое оказывали ей медведи, Анна открыла рот, промолчала и поднесла пальцы к губам.
— Я… я благодарю вас обоих. И вас тоже, Вилф. Вы все так добры ко мне. — Она решительно посмотрела на хроноиндикатор и поморщилась. — А теперь, господа, я должна немедленно отправиться на деловую встречу, вам же пора в космопорт. — Она взяла Брима за руку. — Вилф, я никогда не забуду удовольствия, которое испытала сегодня вечером.
Он посмотрел ей в глаза.
— Я тоже.
— Вилф Брим, — нахмурилась она, очаровательно зардевшись, — вы совершенно невозможный человек. — И направилась к двери, ведущей в административное крыло.
— Как я вижу, нашей мисс Романовой прогулка очень понравилась, — сказал Урсис.
— Но нашему другу Вилфу Анзору она понравилась еще больше, — заметил Бородов.
Брим посмотрел на старого медведя, чувствуя, что краснеет, и сказал:
— Правды в этом больше, чем мне хотелось бы.
— Что же плохого, если тебе приятно общество хорошенькой женщины? — спросил Урсис. — Особенно если и ей приятно твое общество?
Брим, вспомнив о Марго, прикрыл глаза.
— В настоящий момент моей жизни мне трудно на это ответить.
— В таком случае, — сказал Бородов, угадав его смятение, — пусть природа делает все, как угодно ей.
— Да, наверное, — согласился Брим. Несколько метациклов спустя он уже летел к Родору на борту «Валейки Крузнецки», другого содескийского лайнера, — и снова кто-то оплатил его проезд в первом классе.
Шеррингтоновские заводы, как почти все предприятия тяжелой индустрии на планете Родор, были расположены за чертой Бромвича, одного из старейших городов столичной планеты. Но Шеррингтоновский исследовательский центр еще несколько лет назад переместился чуть выше по галактике на маленькую планетку Лайс, которой служила солнцем звезда шестого класса под названием Тенниэль. Здесь, в поселке Вулстон на озере Хэмптон, перед самой войной построили небольшой лабораторный комплекс. Пока что из его стен вышло всего несколько звездолетов. (Один из них, довольно перспективное довоенное гоночное судно, ненадолго установил галактический рекорд скорости.) Эти модели вообще были известны скорее своей оригинальностью, чем длительностью серийного выпуска. Основной доход компании приносил Бромвич, где ремонтировались корабли Имперского Адмиралтейства.
Брим прибыл в Вулстон на «Шеррингтоне-224», посланном за ним в порт Бромвича. На Бореаландах, где находилось озеро Хэмптон, стояло лето, и легкие облака бежали по голубому небу, когда шеррингтоновский пилот пошел к озеру на посадку. Марк Валериан ждал их у гравибассейна, стройный и подтянутый в своем твидовом пиджаке, фланелевых брюках, в родорианских сапогах с острыми носами на толстых высоких каблуках.
— Рад видеть тебя, Вилф, — сказал он, пожимая руку сошедшему по трапу Бриму. — Как тебе туг после Содески?
Носильщик компании в голубой униформе увел за собой чемодан, и Брим вдохнул сырой, благоуханный запах травы и леса.
— У вас тут определенно теплее, — усмехнулся он. — Борода Вута, Марк, — спорю, что у вас даже Бектоновой трубы нет с таким-то количеством воды.
— Не спеши спорить. Зимой озеро Хэмптон замерзает не хуже, чем на Содеске. Бектоновых труб у нас несколько.
— Гм-м, — хмыкнул Брим, избалованный мягким климатом Аталанты. — В таком случае буду планировать свои визиты на это время года.