Признание этого мужчины
Шрифт:
— Я не хотел тебя расстраивать. — Он все еще настроен враждебно. Явный защитный механизм.
— Скажи мне. Ты позвонил им и попросил выстроиться в очередь у своей двери?
— Нет, прослышав, что я пью, они как мухи слетаются на дерьмо.
— Я ненавижу тебя.
— Нет, не ненавидишь.
— Ненавижу.
— Не заставляй мое сердце разрываться, Ава. Важно ли, кто это был?
— Нет, важно то, что ты солгал мне.
— Я тебя защищал.
— Забавно, что каждый раз, когда ты это делаешь, в конечном итоге, ты причиняешь мне
— Я знаю.
— И это тебя ничему не учит?
— Учит каждый гребаный день. — Он агрессивно хватает меня за челюсть, но тихо говорит: — Прости.
— Хорошо.
Решительно киваю в его хватке, внезапно замечая, что наши лица теперь соприкасаются, когда мы оба склонились над столом. Мы обжигаем друг друга сердитыми взглядами, смешанными с тонной похоти.
— Как это случилось? — задаю вопрос вслух, когда только хотела его обдумать.
— Потому что, моя прекрасная девочка, мы созданы друг для друга. Постоянный контакт. Поцелуй меня.
— Я смирилась с тем, что ты засранец, так что сейчас нет необходимости пытаться подчинить меня своими прикосновениями.
— Я скучал по тебе, детка.
Я забираюсь на его стол и на коленях медленно придвигаюсь ближе, пока не обнимаю его, и мои губы не оказываются на его губах. Глупо, но я тоже скучала по нему. Один рабочий день после рая, и я чувствую, что с трудом справляюсь — мало что изменилось. Я страдала от ломки по Джесси, и теперь, наконец, получила свою дозу.
— Хотела бы я, чтобы ты был чистым и нетронутым, — бормочу я, проводя губами по каждому дюйму его лица. Из всего этого я больше всего желаю, чтобы никого до меня не было, тем более при мне. Я простила его, действительно простила, но изо всех сил пытаюсь забыть.
— Я такой.
Он опускается в кожаное кресло и тянет меня к себе, пока я не сдаюсь и не позволяю ему усадить себя к нему на колени.
— Самая важная часть меня осталась нетронутой. — Джесси берет мою руку и несколько мгновений задумчиво крутит мои кольца, затем раскрывает мою ладонь и прижимает к своей груди. — Или была такой, пока ты не вошла в мой кабинет. Теперь она вся помечена и ее распирает от чистой любви к тебе.
Я улыбаюсь.
— Мне нравится чувствовать, как оно бьется. — Расстегиваю его пиджак и прижимаюсь ухом к рубашке. — И нравится его слышать. Это одна из самых успокаивающих вещей в мире.
Джесси обнимает меня и притягивает ближе.
— Как прошел твой день?
— Дерьмово. Я хочу в «Рай».
Он смеется и целует меня в макушку.
— Рай — когда я с тобой. Мне не нужна вилла.
— В «Раю» ты был более расслаблен, — говорю все, как есть. Возвращение в Лондон постепенно вытягивает на поверхность его невротическую, помешанную на контроле личность.
— Сейчас я расслаблен.
— Да, потому что я сижу у тебя на коленях, в твоих объятиях, — сардонически отвечаю я, зарабатывая себе легкое пожатие на бедре. Я смеюсь и разворачиваюсь на его коленях так, чтобы оказаться лицом к столу. — Как прошел твой день?
Его руки скользят по моему животу, а подбородок упирается мне в плечо. Он сдувает мои волосы.
— Долго. Как там мои арахисы?
— Отлично. — Мой взгляд цепляется за записную книжку. — Почему там написано имя моего брата?
Я тянусь вперед, чтобы пододвинуть ее поближе, но слишком медленно, потому что вскоре ее выхватывают у меня из-под носа и запихивают в верхний ящик стола. Я отдергиваю руку, шокированная быстротой его движений.
— Дэниел Джозеф О'Ши? — хмурюсь про себя, думая, что определенно видела рядом с именем цифры, и это был не телефонный номер. — Почему у тебя записан номер банковского счета Дэна?
— У меня его нет. — Джесси напряжен и быстро отмахивается от моего вопроса. Черт бы его побрал, он вообще ничему не научился.
Я встаю с его колен и сажусь рядом с ним, награждая его взглядом, равным его взгляду «не дави на меня».
— Даю тебе три секунды, Уорд.
Его губы сжимаются в прямую, напряженную линию.
— Обратный отсчет — моя прерогатива, — по-детски заявляет он.
— Три.
Я даже поднимаю вверх три пальца, самым вызывающим образом, насколько это возможно. Я такая же безумная, как и он.
— Два. — Я убираю палец, но не добираюсь до единицы или нуля, потому что меня настигает момент просветления. — Ты даешь ему деньги!
— Нет.
Он качает головой самым неубедительным из возможных способов и переставляет ноги. Он становится таким же плохим лжецом, как и я. Я очень рада.
— Ты тоже дерьмовый лжец, Уорд. — Я разворачиваюсь и убегаю, главным образом, чтобы поймать брата, прежде чем он уйдет, но также и чтобы убежать от Джесси, прежде чем он поймает меня.
— Ава!
Как обычно, я не обращаю внимания на угрожающий окрик и, добравшись до летней гостиной, бросаюсь бежать со всех ног. Я знаю, что он преследует меня, и не только из-за грохота шагов, эхом отдающегося позади. Миную кухню, бар и ресторан и резко торможу, когда вижу Дэна, стоящего у огромного круглого стола в фойе. Он ничего не делает и ни с кем не разговаривает. Джон тоже здесь, и я знаю, почему. По той же самой причине, по которой Джон сопровождал меня повсюду в первые дни. С опаской наблюдаю, как Дэн оглядывается по сторонам, а Джон пытается подтолкнуть его, но тот не двигается, даже если его толкает крупный парень.
Джесси ударяется мне в спину, и меня поднимают и поворачивают в его объятиях. Он несчастлив.
— Ради всего святого, женщина! Ты встрясешь детям мозги! Не бегай!
Если бы я не была так обеспокоена местонахождением и поведением брата, я бы посмеялась над сумасшедшим идиотом, крепко держащим меня в своих объятиях.
— Возьми себя в руки! — Я высвобождаюсь и поворачиваюсь, обнаруживая, что Дэн наблюдает за нами. Его лоб сильно нахмурен, и Джон выглядит взволнованным.
Дэн снова неторопливо оглядывает фойе, затем его пытливый взгляд останавливается на Джесси.