Признание моджахеда
Шрифт:
— Нет! Сейчас спустимся до моста через реку, далее свернем влево, обойдем перевал, что виднеется перед вами, и, проехав два километра, въедем в кишлак Баррияр. Поездка займет не более получаса.
Сергинский спросил:
— А почему вертолет сразу не приземлился в кишлаке?
Юнус кратко ответил:
— Там это сделать невозможно. — И вновь указал не внедорожник: — Прошу в автомобиль!
Съемочная группа устроилась на заднем сиденье, сложив дорожные сумки в объемный багажник, афганцы заняли места впереди.
Хусейн взглянул на Юнуса. Тот кивнул:
— Вперед! У моста поаккуратней.
«Ниссан» медленно развернулся и направился к невысокому перевалу. Вскоре дорога пошла вниз. Валентина спросила старшего встречающей группы:
— Юнус, а что это за речка впереди?
— Ее название труднозапоминающееся, в переводе на русский что-то типа «коварная
— Коварная вода? И чем же она коварна?
— Все горные ручьи и реки коварны. Большую часть времени они спокойны, мелки, проходимы даже для ребенка, но если в горах пройдет дождь, то эти ручьи превращаются в бурные, сметающие все на своем пути потоки. То же самое происходит и с нашей речкой. Мост, по которому мы поедем, река сносит несколько раз в год, и нам приходится восстанавливать его. Когда ушли русские, мы доставили сюда понтон. Но его унесло во время разлива.
— И как часто у вас бывают дожди?
— Нечасто, но бывают. Но не здесь, а в горах. Здесь летом светит жаркое солнце, которое иногда закрывают пыльные бури «афганцы». Слышали о таких?
— Слышали! А это правда, что вы во время войны во главе с Абдулом Асадани воевали против наших войск?
Юнус кивнул:
— Правда!
Валентина спросила:
— Почему?
— Как почему? На нашу землю пришли чужаки, а мы народ свободолюбивый. И вообще, тогда, в начале восьмидесятых годов, многим было непонятно, отчего всегда дружественный Афганистану Советский Союз вдруг ввел свои войска на территорию нашей страны. Сыграла свою роль и западная агитация, и то, что советские специальные подразделения штурмом взяли дворец Амина, убив последнего. Да, он был не лучший правитель, но Амин был афганец. И если кому решать его судьбу, то не русским, а нам, афганцам. А тут власть перешла по сути к русским. Поэтому мы выступили против необъяснимой агрессии бывших друзей. Но это уже история. Сейчас многие бы предпочли, чтобы Советы не уходили. Ведь после вывода советских войск в Афганистане вообще началась полнейшая анархия. Руководство сил сопротивления не могло поделить власть. Жившие раньше в мире и согласии народы Афганистана стали врагами. Началась гражданская война. А тут еще объявились талибы. Взращенные в Пакистане, они как саранча прошли по стране, уничтожая все, что не соответствовало их взглядам на устройство Афганистана. И вновь страна раскололась. Кто-то вынужден был подчиниться талибам и служить им, кто-то ушел к Ахмад-шах Масуду. Вместо русских в страну вошли американские войска. Талибы отошли. Но мощь американцев оказалась блефом. Янки не воины. Они ничего не смогли изменить. Это русские держали Афганистан, контролируя практически всю территорию страны. Русские — воины, американцы — нет. Им плевать на то, что творится в Афганистане. Закрылись в своих фортах и больше заботятся о собственной безопасности. Абдул выступает против присутствия американцев в стране. Он считает, что порядок в Афганистане могут навести только русские во взаимодействии, естественно, со здоровыми силами оппозиции самих афганцев. Но это, к сожалению невозможно.
Дольский, заинтересовавшись рассказом, немного путаным, но объясняющим суть процессов, происходящих в этой истерзанной войнами стране, спросил Юнуса:
— А что это за история с нашими десантниками? И почему только сейчас Абдул решил обнародовать ее?
— На эти вопросы вам подробно ответит Асадани, я скажу лишь одно: под Баррияром погибли настоящие герои. Я как сейчас помню этот бой. Советских десантников было всего пятнадцать человек. Разведывательная группа одного из ваших парашютно-десантных полков. Офицер, два прапорщика и двенадцать двадцатилетних пацанов. Они, видимо, не знали о том, что в Баррияре находился отряд Абдула, и решили обойти кишлак по перевалу. Но нарвались на пост раннего обнаружения противника. В кишлаке сразу объявили тревогу, и десантникам перекрыли все пути отхода. Абдул предложил им сдаться. И клянусь, если бы десантники сдались, никто не причинил бы им вреда. Возможно, обменяли бы на своих пленных. Но русские предпочли смерть плену. Их было всего пятнадцать парней, но как они дрались.
Юнус, выдержав паузу, продолжил:
— Они дрались, как львы! Зажатые в ущелье, не имевшие ни малейших шансов на спасение и на подход помощи, десантники бились до последнего патрона. Они сумели уложить сорок семь наших бойцов. Особенно мне запомнился офицер. Раненный, он до конца командовал подчиненными, которых становилось все меньше. Абдул принял решение позволить русским, забрав раненых и убитых, уйти в «зеленку»! Но десантники не поверили ему. Так вот,
Валентина дрогнувшим голосом спросила:
— И все солдаты были мертвы?
Юнус ответил:
— Да! Удивительно, как они, смертельно раненные, теряющие кровь и сознание, продолжали драться. Этот бой сильно подействовал на Абдула. Он долго стоял над телами десантников, а потом приказал похоронить их с воинскими почестями, что и было сделано.
— И где их похоронили?
— В лесу. Недалеко от того места, где приземлили вертолет. В братской могиле. Документов при себе у разведчиков не было, а фамилию старшего лейтенанта, командира группы, мы узнали из письма, что нашли в его планшете. Это было письмо его невесты. Она ждала офицера. Тот вскоре должен был замениться. Но… навсегда остался лежать в афганской земле.
Дольский воскликнул:
— Почему же о судьбе десантников Абдул молчал столько лет?
— Это он объяснит вам сам.
— Вы покажете место того боя?
— Конечно! И братскую могилу тоже. Для этого Абдул и пригласил вас в Баррияр!
— Да! Война! И кому она была нужна?
— Тому, кому нужна власть! Власть хуже наркотика, власть дает все! И большие деньги в том числе.
Водитель прервал разговор напарника с журналистами, указав рукой вперед:
— Смотри, Юнус, мост поврежден! Когда мы ехали сюда, он был в полном порядке.
Помощник Абдула приказал:
— Стой, Хусейн! — Он обернулся к российским журналистам: — Быстро из машины — и в кусты. Группой, не разбегаясь.
Сергинский испуганно спросил:
— А что случилось?
Юнус крикнул:
— Я сказал, всем из машины! Быстро!
Съемочная группа выпрыгнула из внедорожника и залегла за ближайшим кустом. Юнус присел за правым крылом внедорожника, Хусейн залег чуть в стороне, в канаве за обочиной каменистой дороги.
Сергинский, оказавшийся между Дольским и Туркиной, спросил:
— Вы что-нибудь понимаете?
Дольский проговорил:
— Ты не слыхал, что сказал водитель? Мост впереди поврежден, а когда они ехали встречать нас, он был в порядке.
— Но… но… кто мог повредить мост?
— Хороший вопрос, Антон, а главное, по адресу! Кажется, господа, мы попали в засаду.
Сергинский вздрогнул:
— Какую еще засаду?
Дольский одернул руководителя группы:
— Да не визжи ты! Я знаю, в какую и чью засаду? Но мост сам по себе разрушиться не мог. Значит, кто-то приложил усилия, чтобы его разобрать. Для чего? Для того, чтобы перекрыть дорогу нашему джипу. А кто мог перекрыть дорогу? Кто угодно, но не люди Абдула. Но, если верить Юнусу, до Баррияра не очень далеко, и помощник бывшего полевого командира наверняка уже сообщил о проблеме Абдулу. А тот выслал помощь.
Валентина проговорила:
— Но если разрушенный мост — засада, то почему нас никто не атакует?
Дольский невесело усмехнулся:
— А ты хотела, чтобы со всех сторон появились злые духи?
— Нет! Но засаду устраивают для того, чтобы уничтожить или захватить того, против кого ее устраивают. А вокруг тишина!
— Эх, ребята, чую я, недолго продлится эта тишина.
Затишье объяснялось просто. Мост через речку разобрали люди Исмаил-Хана, высланные сюда с целью захвата российских журналистов. Террорист Абу Исмаил-Хан послал на задание трех самых лучших своих бойцов — заместителя Хаджу Хадрияра и боевиков Ахмада с Рахимом, имевших богатый опыт проведения подобных акций. Большего количества душманов Исмаил-Хан в район захвата съемочной группы послать не мог, ибо это требовало привлечения либо грузовика, либо автобуса, что незаметно сделать было невозможно. Их могли заметить с перевала люди Абдула. Другое дело армейский «УАЗ». Легковые машины нередко проходили мимо «зеленки» по второй дороге, пересекающей ту, на которой стоял «Ниссан». «УАЗ» и спрятать в лесном массиве можно было без особых проблем, что бандиты и сделали ночью. К тому же трех опытных бойцов Исмаил-Хана вполне достаточно для уничтожения охраны съемочной группы и захвата последней! Разбор моста являлся имитацией организации засады у реки. На самом деле люди Исмаил-Хана находились недалеко от остановившегося внедорожника, в одной из многочисленных балок, откуда внимательно следили за действиями Юнуса, Хусейна и российских журналистов.