Признание моджахеда
Шрифт:
— Считаете, что братьев убрали?
— Тимура — да! Зачем он Исмаил-Хану? От отработанного материала подобные типы избавляются. А вот Рамазана? Не знаю! У того было больше шансов скрыться, если он успел воспользоваться ими. Или если он еще зачем-то нужен террористам. Но братья не наша забота. Мы должны заняться заложниками. Главному управлению приказано срочно разработать и после утверждения провести операцию по освобождению наших журналистов из афганского плена. Подчеркиваю, срочно!
Тимохин кивнул:
— Понятно! Работать в Афгане предстоит моей группе?
— Да!
— Так что в Баррияре каждый житель будет знать о нашем присутствии за «речкой»?
— Нет! Только Абдул и ограниченный круг его доверенных лиц.
— А если в этом ограниченном кругу окажется информатор Исмаил-Хана?
— Абдул гарантирует скрытность работы нашего боевого подразделения.
— Он уже гарантировал безопасность съемочной группы. И что в итоге?
— Без Абдула, без его проводников и связей нам в Афгане не обойтись.
— И все же я, как командир группы, которой предстоит выполнять главную задачу общей операции по освобождению заложников, настаиваю на автономной работе подразделения, используя Абдула лишь в качестве источника требуемой мне информации через нашего посредника, формально не связанного со спецслужбами. А если мне потребуется поддержка или проводники, то я запрошу их у посредника.
Феофанов, посмотрев на Тимохина, неожиданно быстро согласился:
— Хорошо! Разрабатывайте с Крымовым план предстоящей операции, которой присваиваем кодовое название «Афганский рейд». Если сможете обосновать преимущества автономной работы и убедить командование, что предлагаемый вами вариант может обеспечить успех операции, то пойдете в автономный рейд. Но прошу, вот так с ходу не отбрасывайте возможность сотрудничества с Абдулом Асадани. Продумайте план до мелочей. Данные по съемочной группе, включая фотографии журналистов, карты района предполагаемой дислокации банды Исмаил-Хана, а значит, и места содержания заложников, информационная справка по составу бандформирования, особенностям его действий, отдельным персонам, входящим в окружение главаря, и еще кое-какие документы здесь.
Генерал достал из ящика стола папку. Передал ее Крымову.
— Надеюсь, эти документы помогут вам правильно оценить предварительную обстановку.
Крымов, взяв папку, спросил:
— И много у нас на это времени?
— Как всегда, Крым, от силы двое суток. Представить план мне вы, товарищи офицеры, должны не позднее 16:00 пятницы, 15 июля сего года. Вопросы?
Спросил Тимохин:
— Туркину переданы требования о сумме выкупа и порядке его передачи террористам?
— Господин Туркин за помощью в правоохранительные органы не обращался, видимо, его предупредили об этом. В настоящее время все компании нефтемагната подвергнуты плановой проверке Генеральной прокуратуры, это означает, что все зарубежные счета Туркина заблокированы, а перевод крупной суммы денег из России практически невозможен. Однако нефтемагнат
Крымов проговорил:
— Десять лимонов баксов? Так это и есть сумма выкупа.
— Вот ты и ответил на вопрос товарища.
— Надо бы пообщаться с этим Туркиным!
Генерал улыбнулся:
— Ты словно мысли мои читаешь, Крым!
— В смысле?
— В том смысле, что в 20:00 мы с вами встречаемся с господином Туркиным в его загородной усадьбе, расположенной в элитном поселке «Марьин ручей»! Встреча согласована, а проще говоря, миллиардеру приказано находиться в назначенное время дома. Думаю, ему есть что нам рассказать!
Тимохин спросил:
— А если он в отказ пойдет? Мол, чего мы лезем не в свои дела. Эти олигархи весьма непростой и своевольный народ. Дури у них хватает.
— Дури, Саня, возможно, но не глупости. И Туркин прекрасно понимает: если за дело взялись спецслужбы, то у него никто и ни на что разрешения спрашивать уже не будет. Маховик набрал обороты, и его не остановить. Решением нефтемагната в нашем случае! А посему уверен, Туркин пойдет на сотрудничество с нами. У него просто другого выхода нет. Но все, хватит болтать! Пьем по чашке кофе — и в «Марьин ручей»!
— А кто сбросил в ФСБ информацию о похищении журналистов? — поинтересовался Тимохин.
— Абдул! Через посольство и телеканал. А также неизвестный мужчина, позвонивший из Москвы.
— Доброжелателя не вычислили?
— Нет!
— Ясно!
«Мерседес» начальника Главного управления по борьбе с терроризмом и слегка помятая «Тойота» Тимохина подъехали к контрольно-пропускному пункту охраняемого элитного поселка «Марьин ручей» в 19:40. Охранник пропустил машины, так как имел на это распоряжение Туркина. При подъезде к воротам усадьбы нефтемагната Феофанову на сотовый телефон позвонил Потапов. Генерал ответил:
— Слушаю тебя, Владимир Дмитриевич!
— У меня плохие новости, Сергей Леонидович!
— Говори!
Выслушав доклад заместителя, Феофанов, закрыв телефон, ударил по дверке. Водитель удивленно взглянул на начальника, но, видя его помрачневшее лицо, промолчал. Загнал автомобиль на территорию усадьбы Туркина. Припарковался на площадке перед гаражами. «Тойота» встала рядом. Офицеры покинули машины. Крымов обратил внимание на резкую смену настроения генерала. Спросил:
— Что-то случилось, Сергей Леонидович?
Феофанов ответил:
— Случилось! На связь выходил Абдул. С ним говорил Потапов. Асадани сообщил, что имеет непроверенную, правда, информацию о казни одного из заложников.
— Кого?
— Оператора Дольского! Черт! Почему Исмаил-Хан казнил заложника? Что послужило причиной столь резкого и внезапного решения?
— Да, новость плохая! Но Абдул, кажется, говорил о том, что информация непроверенная?
— Тебе легче от этого?
— Так, может, Исмаил сам и запустил дезу?