Признание шефа разведки
Шрифт:
Вообще-то он не большой сторонник тайных операций. Во время его пребывания на посту ДЦР они считались даже грязным занятием. В 50-х гг. на тайные акции уходило 50 % бюджета ЦРУ. Когда он уходил, эта доля снизилась до 4 %. У Кейси и Колби создалось впечатление, что уходящая администрация Картера за последние год-два активизировалась в проведении тайных акций.
Колби перешел к отношениям с конгрессом, с которым ему пришлось хорошо познакомиться: в последний год его службы конгресс отнимал у него половину рабочего времени. С новыми комитетами по разведке в общем все в порядке, договоренности с ними действуют нормально. Сейчас важно, чтобы конгресс через посредство
Оставался еше один вопрос, самый важный: Советский Союз. Это — «крепкий орешек» для разведки. Колбн отметил, что Советы уже не могут держать свою страну и общество плотно закрытыми, как в прежние времена. Хотя, к сожалению, в Москве не издается что-либо подобное американскому журналу «Авиэйшн уик», который регулярно публикует секретные технические и военные сведения, но возможности для работы в России постепенно открываются.
— Но помните, — сказал Колби, — хотя вы располагаете великолепной техникой, надо работать в плане агентурного проникновения. Это трудно. Никому еще не удалось пробраться в «святая святых» — в руководящие круги Советского Союза. Может быть, Кейси это удастся. Разговаривая с Кейси, который, как Колби знал, был знаменит своей готовностью идти на финансовый и деловой риск, он решил подбросить ему приманку: «Это стоит даже кое-каких потерь». Кейси вроде понял, о чем идет речь.
Любая вербовка в Советском Союзе может обернуться агентом-двойником, подчеркнул Колби. «Если повезет, вы, может быть, найдете таких людей, но даже если вы обожжетесь, работу все равно надо продолжать. Она жизненно необходима, и сейчас самое время за нее взяться. И вы, Кейси, — тот человек, который сможет это сделать».
Кейси кивнул, глядя на Колби так пристально и внимательно, как будто они проводили сеанс психотерапии.
— Вы больше не беспокойтесь насчет последствий 70-х гг. — сказал Колби. Он хотел убрать с дороги Кейси это неприятное прошлое. — Смело принимайтесь за работу.
Кейси сказал, что, возможно, ему в будущем придется еще обратиться к Колби за советом. Разговор шел в исключительно дружеском тоне. На равных. Ничто не стояло между ними. Вот только говорил Кейси очень мало. Колби ушел с твердым убеждением, что Кейси — хороший выбор.
После разговора с Колби новый ДЦР подумал, что теперь надо позвонить Стэну Тэрнеру.
— Стэн, — сказал он, — слухи о том, что я тебя заменю, были неверными пару недель назад, но сейчас они стали верными. Пришло время принимать у тебя дела — я буду новым директором центральной разведки.
— Отлично, — сказал Тэрнер. От поздравлений он воздержался. В его кабинете был один из его заместителей, а он хотел сохранить пока в тайне эту новость, решив, что он сам сообщит ее своим людям в подходящее время.
Кейси слегка озадачила столь холодная реакция Тэрнера, но они договорились встретиться. Все-таки Тэрнер странный человек, подумал Кейси. Надо будет как можно меньше общаться с ним во время переходного периода.
9 декабря Кейси явился в кабинет Тэрнера в старом здании штаб-квартиры ЦРУ на четвертом этаже. Он шел как-то неуверенно, короткими шажками, как будто у него были стерты ноги или ему насыпали в каждый ботинок по пригоршне камней. Но настроен он был хорошо, даже очень хорошо.
— Пусть Рональд Рейган и захотел стать президентом в 69 лет, — начал Кейси, — но я совсем не хочу
Его рука как бы запорхала в воздухе. Этот неуклюжий жест пожилого человека словно должен был означать нечто большее, чем просто разницу в десять лет между ним и Тэрнером.
Кейси не привез с собой никаких записей, никакого списка вопросов, так что Тэрнер решил взять повестку дня встречи на себя. Внешне Кейси не проявлял особого интереса к беседе, но время от времени из-за его очков прорывался очень проницательный взгляд.
— Ты не возражаешь, если меня введут в правительство? — спросил Кейси. Включение должности ДЦР в состав кабинета было тем условием, при котором Кейси согласился ее принять, хотя он и не сказал этого Тэрнеру.
Тэрнер ответил, что, хотя ДЦР сейчас и не является членом правительства, Рейган может легко изменить такое положение. Однако оклад останется ниже министерского что-нибудь на 10 тысяч долларов, если только конгресс не увеличит его.
От статуса члена правительства Кейси ни за что не отступится, а 10 тысяч долларов для него значения не имеют.
Во время их разговора позвонил советник по безопасности Бжезинский. Видимо, Тэрнер не хотел демонстрировать Кейси грязное белье администрации Картера. Он извинился и вышел в другую комнату, чтобы ответить на звонок.
Кейси находил это странным. Всем было известно, что отношения между Тэрнером и Бжезинским далеко не всегда ладились, хотя адмиралу надлежало бы поддерживать их на нормальном уровне. Присутствуя на правительственных брифингах, Кейси смог уловить, в чем тут дело.
Тэрнер предсказывал, что Советы вторгнутся в Польшу под предлогом военных маневров. Он располагал достаточно четкими фотографиями, показывающими концентрацию Советских Вооруженных Сил на границе, а кроме того, у него были и сверхсекретные источники в Польше. В США все находились в состоянии повышенной готовности. Бжезинский начал открытую кампанию, чтобы предупредить остальной мир и запугать Советы. Он засыпал Советский Союз косвенными, направленными через Францию и Индию дипломатическими предостережениями. Но он хотел обосновать свои демарши секретной информацией, а Тэрнер возражал против этого. Каждый раз, когда Бжезинский намеревался опубликовать какие-то детали или заявить что-то в тоне абсолютной уверенности в своей правоте, оказывался под угрозой либо источник, либо метод получения информации.
Кейси довольно долго прождал Тэрнера, а когда он вернулся, оба почувствовали себя неловко. Видимо, из-за того, что между ними не было искренности.
Тэрнер сказал: «Ты можешь стать настоящим героем в ЦРУ, если уберешь оттуда рейгановскую «переходную команду». Они ведь собираются подвергнуть чистке весь гражданский персонал, а это, как ты понимаешь, вызывает весьма большие опасения».
Кейси недоумевал. Он дал понять, что много знает о разведке, хотя бы на основе своей работы в Управлении стратегических служб и годичного пребывания в составе президентского совета по разведке.
Тэрнер про себя улыбнулся. Он был удивлен, что Кейси не хочет понять философские проблемы, на которых Тэрнер подробно останавливался в своих мемуарах. Неужели Кейси не знает, что против тайных акций выступит прежде всего оперативное управление?
Кейси задал еще несколько вопросов о повседневной работе, о механизме руководства ЦРУ. Через час и двадцать минут он встал, собираясь уходить. Его застали врасплох какая-то глубокая тревога и явное разочарование Тэрнера, которые он не смог скрыть.