Признание шефа разведки
Шрифт:
Однако по одному важному вопросу их мнения расходились. Киркпатрик считала, что администрация Рейгана не может эффективно проводить тайные акции без поддержки и без их обсуждения в конгрессе.
Кейси говорил, что так же думает и Макмагон. Как утверждал Кейси, для этой администрации не существует различий между дипломатией и прямыми военными действиями. Президент не хочет ни садиться с Советами за стол переговоров, ни воевать с ними. Тайные акции и являются тем механизмом, который призван сдержать или ограничить участие США в событиях за рубежом и в то же время достичь нужных целей. И он намерен добиваться максимальной секретности этих акций. Несмотря на это разногласие, Киркпатрик и Кейси оставались близкими друзьями. Она считала, что ему делает честь его готовность выслушивать точку зрения других. Очевидно, поэтому он и держал Макмагона около себя. Кейси не боялся, когда его суждения
Кроме того, Киркпатрик радовалась тому, что Кейси не принадлежал к числу политических интриганов, которые подслащивали все, о чем говорилось президенту. Кейси утверждал, например, что Советы находятся в наступлении. Воздействие Кейси на умы других особенно ощущалось, когда он доказывал масштабы и постоянство советского экспансионизма. По этому вопросу с ним соглашались крупные фигуры в администрации. Но среди их вариантов, проблем и колебаний постоянной величиной оставались тайные операции Кейси. Теперь, когда он добился продолжения финансирования никарагуанской операции, можно было двигаться дальше вперед.
После ухода Эндерса Кейси и Киркпатрик попытались провести на его место в госдепартаменте Константина Менгеса, старшего аналитика ЦРУ по Латинской Америке. Помощник государственного секретаря по этому региону автоматически становился председателем межведомственной группы, которая занималась никарагуанской операцией. Но Шульц не хотел иметь на этом месте право-экстремистского фанатика.
Компромиссной кандидатурой явился Энтони Мотли, посол США в Бразилии. Богохульный, но везучий безбожник, 44-летний Мотли раньше был торговцем недвижимостью на Аляске и сборщиком средств в фонд республиканской партии. Он родился в Бразилии и бегло говорил по-португальски. Когда Рейган и Дивер находились с визитом в Бразилии, на них произвел большое впечатление стиль работы Мотли под лозунгом «бей бюрократов».
А Кейси считал, что у Мотли есть еще и волевой характер. Как-то ЦРУ получило сообщение, что несколько ливийских самолетов должны проследовать в Никарагуа с остановкой в Бразилии и что у них на борту не медицинское оборудование, как утверждали ливийцы, а оружие. Мотли позвонил Кейси. «Я свое дело сделаю, — сказал он, — похожу вокруг министра иностранных дел, добьюсь, чтобы самолеты задержали и обыскали, но я должен быть уверен, что это не чья-нибудь выдумка». Ему предъявили копию донесения агента ЦРУ в Ливии. Самолеты были задержаны, в них обнаружили 70 тонн оружия и взрывчатки, что дало двойную победу в пропагандистском плане — над Ливией и Никарагуа.
На Кейси произвело впечатление и искусство Мотли в деле получения разведывательной информации в Бразилии. Он регулярно встречался с бразильским президентом за кружкой пива и бифштексом и слал блестящие сообщения, затмевавшие по ценности донесения резидентуры ЦРУ и перехваты АНБ.
Но что особенно важно, Мотли не боялся грубой и грязной игры. После того как план ЦРУ по свержению руководителя Суринама оказался невыполнимым, бразильская разведслужба протрубила сигнал к своей первой тайной операции. Бразилия имела 100-мильную общую границу с Суринамом. При моральной поддержке Мотли и незначительной помощи ЦРУ бразильская разведка заслала в Суринам свою агентуру под прикрытием учителей с задачей отвадить тамошнее правительство от заигрывания с кубинцами. Несколько позже суринамский лидер подполковник Бутерс действительно отошел от Кубы, а бразильская разведка доложила Мотли, что все записи и отчеты в связи с этой деликатной операцией уничтожены. Итак, Мотли был вызван в Вашингтон, где Шульц сообщил ему, что он назначается помощником госсекретаря по Латинской Америке.
— Конечно, мы не будем возводить операцию «контрас» в ранг проблемы, имеющей решающее значение для избирательной кампании, — инструктировал его Шульц, — но в то же время мы не можем позволить сандинистам возвыситься.
На беседе в Белом доме Джеймс Бейкер дал Мотли такие же рекомендации. Политика президента, сказал он, направлена на то, чтобы как следует разогреть обстановку в Никарагуа и вокруг нее, но избегать открытого столкновения.
Кейси понял, что это установка Дивера, который нес ответственность за популярность президента, а она являлась движущей силой в Белом доме. Никарагуа представляла собой в этом плане отрицательную величину: Белый дом никак не мог встать во главе кривой общественного мнения по этой проблеме, несмотря на неоднократные разъяснения и призывы президента.
Билл Кларк, со своей стороны, решительно придерживался твердой политики за «контрас» и против сандинистов. Он получил иезуитское воспитание и верил только в вертикальную линию власти от господа бога и далее вниз, согласно рангам: президент — это бог во внешней политике, а Кларк — его заместитель. Но в настоящий момент Дивер и общественное мнение стояли выше него. Так возникла и начала расти напряженность в отношениях между Кларком и Дивером.
Не сумев сплавить Менгеса Шульцу, Кейси не отказался от идеи убрать его из ЦРУ, где он стал чем-то вроде громовержца. Все аналитики ведомства приходили к единому мнению в том, что советская угроза, угроза коммунизма, действительно существует в мире и что их работа заключается в определении того, как велика эта угроза и где она представляет наибольшую опасность. Менгес же исходил из тотального и повсеместного характера и угрозы, и опасности. Его многочисленные критики в ЦРУ так и звали его — «постоянная угроза» [20] . Он ухитрялся создавать трения в отношениях между Кейси и Макмагоном, который терпеть не мог идеологического рвения Менгеса. Однако, по мнению Кейси, он выполнял и полезную функцию, повышая у сотрудников сознание того, что даже в самых обычных событиях может скрываться ниточка подрывных действий. Но время Менгеса в ЦРУ истекло. И вот Билл Кларк предложил Менгесу место в аппарате Совета национальной безопасности. Кейси наговорил Менгесу, что там у него будет более влиятельная должность, что Кларк — это фигура, что он пользуется доверием Рейгана…
20
Прозвище построено на созвучии фамилии «Менгес» и английского слова «menace» (произносится «менее») — угроза, опасность. — Прим. перев.
А в ЦРУ аналитики и сотрудники других подразделений, знавшие Менгеса, изумлялись тому, что человек, не подходивший по своему интеллектуальному уровню для их ведомства, оказался приемлемым для Белого дома.
Подбор преемника Менгеса Кейси считал очень важным делом. Он поднял статус и значение старших аналитиков по регионам — его персональных агентов, находящихся в «свободном плавании» и выполняющих функции связующих звеньев и таможни. Во-первых, старший аналитик должен осуществлять плодотворное сотрудничество с другими аналитиками, уважать их труд. Во-вторых, старшие аналитики должны поддерживать хорошие рабочие отношения с заместителем директора по оперативным вопросам, знать суть операций, видеть направления политики США, а также цели президента и Кейси. В-третьих, старший аналитик является главным связующим звеном с другими разведслужбами, особенно с АНБ и разведывательным управлением Пентагона. В-четвертых, старший аналитик как лицо, ответственное за разведывательные оценки положения в его регионе, оказывает влияние на политику США в этом регионе. Хорошо аргументированная и документально подтвержденная оценка также полезна при разработке политики, как и разведывательная информация. На сегодняшний день особое значение имеют оценки по Латинской Америке.
Кейси хотел заполучить на эту должность доброго старого служаку, участника второй мировой войны. Беда в том, что их не так уж много осталось, одни ушли в отставку, другие — в мир иной. Ушло целое поколение. Кейси уже вытащил из отставки несколько бывших сотрудников оперативного управления и решил сделать это еще раз.
Джон Хортон как будто подходил по всем данным. Это был оперативный работник с большим опытом, ушедший в отставку восемь лет тому назад после двадцати семи лет службы в ЦРУ. Хортон обладал блестящим послужным списком: военно-морской офицер во время второй мировой войны, затем служба в резидентурах ЦРУ на Дальнем Востоке, резидент в Уругвае с 1965 по 1968 г., резидент в Мексике в начале 70-х гг., заместитель начальника отдела Латинской Америки и, наконец, начальник отдела по Советскому Союзу в оперативном управлении. В свое время он записался в демократическую партию, но твердых идейных убеждений не имел. Что особенно важно, старые службисты вспоминали о нем с большим уважением, даже с любовью. Его совокупный опыт работы по Советскому Союзу и Латинской Америке был очень кстати.
Хортон в свои 62 года жил неподалеку в сельской местности штата Мэриленд, где занимался выращиванием винограда. Приятно удивленный звонком Кейси, он сразу же ухватился за возможность вернуться к активной службе. Ему стало ясно, что Кейси реорганизует Центральное управление и Латинская Америка выдвигается на одно из главных мест. Вскоре он встретился с Кейси.
Кейси нашел его манеру поведения слегка чопорной и официальной, но голова его работала отлично, он мыслил ясно и четко, знал задачи разведки и умел формулировать мысли, которые касались самого существа вопроса. Беседа проходила в вежливом и дружественном тоне и закончилась тем, что Хортон вновь поступил на службу в ЦРУ.