Признание
Шрифт:
— Если он сам захочет.
Ей пришлось довольствоваться таким ответом.
Глава 19
Войдя в больницу, Ратлидж тут же встретил медсестру, с которой разговаривал раньше. Она проводила его в палату, где лежал майор. Инспектор спросил, есть ли перемены к лучшему в его состоянии.
Сестра сообщила:
— Он все время беспокойный, и врачи боятся лихорадки. Если повысится температура, значит, началось заражение. Ему нужно спать, а он
Когда Ратлидж вошел в палату, Рассел в самом деле дремал. Моррисона на месте не было, поэтому Ратлидж сел на пустой стул у постели.
Он сам накануне уехал из «Берега» в начале третьего ночи. Он никого не видел и не слышал выстрелов. По словам Моррисона, майор вышел из дома священника в начале второго. Где он был между половиной второго и половиной третьего? Или, если взглянуть на задачу с другой стороны, кто поджидал Рассела на дороге — или на болоте? Была ли встреча назначена заранее или произошла случайно?
Кто приходил в дом ночью, кто держал двери на террасу незапертыми, чтобы легче можно было добраться до оружия в кабинете? Кто стоял у пристани и смотрел на другой берег реки, словно владелец всего, что он видел?
Ратлидж знал только о том, что по ночам часто совершали вылазки за границу фарнэмские контрабандисты.
Хотя они не терпели никакого вмешательства в свои дела, казалось маловероятным, чтобы они подкарауливали майора Рассела на болоте.
Возможно, у Тимоти Джессапа имеются свои причины заботиться о том, чтобы «Берег» и дальше стоял без хозяев. Разве он не спрашивал, не хочет ли Ратлидж купить усадьбу? В самую первую встречу, когда Ратлидж приезжал в Фарнэм вместе с Франс…
Может быть, настало время выяснить, кому достанется «Берег», если в живых не останется ни одного Рассела. Неожиданно Ратлидж осознал, что ему очень мало известно об отце майора, которого убили на войне с бурами. Синтия Фаррадей была его дальней родственницей. Кто еще состоит с ним в родстве? Уж точно не Джессап. Правда, на свете случаются вещи и более странные. Иногда в юности мужчины совершают необдуманные поступки — достаточно вспомнить отца Джастина Фаулера, — о которых потом предпочитают не вспоминать.
Ратлидж подумал, что доктор Уэйд прав. Майор словно заговоренный. Военная рана, падение с мотоцикла, а теперь выстрел. А его как будто ничто не берет!
Хэмиш сказал: «От петли-то он не уйдет».
«Сначала мы должны доказать, что он убил Фаулера».
Вдруг он понял, что майор проснулся и широко раскрытыми глазами смотрит на него. Ратлидж даже испугался, что ответил Хэмишу вслух, не подумав.
Рассел спросил:
— Вы уже вернулись — или никуда не уходили?
— Я ездил на работу. Где Моррисон?
— Пошел в столовую выпить чаю.
— Ну и ладно. Вы как, можете говорить?
— Да не особенно.
— Если бы вас убили на войне, кому бы достался «Берег»?
— Я написал завещание, по которому «Берег» отходил моей жене. После ее смерти я изменил завещание. Теперь все остается Синтии. А что?
— У вас есть другие родственники?
— Не знаю. Своего отца я почти не помню, с его родней мы не знались. Когда я был маленьким, к нам приезжала бабушка. Она мне читала, и я запомнил ее голос, но не лицо.
— Вы знаете, где останавливался Джастин Фаулер, когда ему давали отпуск во время войны?
— В одном лондонском отеле — он его очень любил. На мой вкус, отель был слишком экстравагантным, но он уверял, что ему подходит. Кажется, Синтия ездила туда ужинать с ним. Но не верьте моим воспоминаниям. Я ведь ревновал ее и мог что-то напутать.
— Мне говорили, что тот отель разбомбили во время налета цеппелинов.
— Правда?
— Он возвращался в «Берег» после того, как дом закрыли?
— Как-то я столкнулся с ним во Франции, и он сказал, что ездил в Эссекс в последний раз до того, как его отправили на фронт с полком. Что дом в порядке. Я слышал, что во время одного из налетов по соседству разбомбили мельницу и несколько домов, но он ответил, что это было на реке Блэкуотер. А может, на Крауче. Не помню.
— Когда вы с ним встретились?
— По-моему, в начале пятнадцатого года. Он уже успел поучаствовать в сражениях, а я был в колонне подкрепления. Он сказал, что брал мою машину и ездил на ней в Эссекс.
— Он ночевал в доме или просто провел там несколько часов?
— Сказал, что растопил камин в маминой гостиной. В доме царил лютый холод, ведь его несколько месяцев не открывали. Он привез с собой чай в термосе и бутерброды и съел их, сидя у камина, а не на террасе, как собирался вначале. Я спросил, в порядке ли трубы — мне не хотелось, чтобы дом сгорел дотла. Но он заверил меня, что, перед тем как зажигать огонь, все тщательно проверил, а перед уходом убедился, что огонь потушен.
— Когда вы в следующий раз видели его или получали от него весточку?
— Кто-то говорил мне, что его ранили. В конце мая, кажется… Наверное, после ранения его отправили долечиваться домой. Один раз он написал мне из госпиталя. Он слышал, что мы с женой ждем ребенка. Ему сделали операцию на колене, и он надеялся, что его вернут в строй к концу августа. Он сообщил, что, возможно, снова съездит в Эссекс, если получится. — Рассел затих и закрыл глаза. — Больше, насколько я помню, я ничего от него не получал. Но бывает, письма теряются.
— Вы не знаете, вернулся ли он живым с войны?