Признание
Шрифт:
Поняв, что его расспросы ни к чему не привели, Ратлидж спросил:
— Часто ли в «Берег» приезжали посторонние люди?
— Если и приезжали, я никогда их не видел. На что вы намекаете?
— По-моему, я гоняюсь за призраками.
Наступила короткая пауза, после чего Рассел сказал:
— Насколько я понимаю, Синтия не воспылает ко мне жалостью и не решит навестить меня?
— Не знаю. Ее очень потрясла ваша последняя встреча.
— Да уж, не сомневаюсь, — уныло ответил Рассел. — У меня с ней как-то
— Вам что-нибудь нужно?
— Терпение, — ответил майор.
Из больницы Ратлидж поехал на работу. В коридоре его окликнул констебль Генри:
— Сэр! На вашем столе лежит записка. Некий Джордж Манро просит ему перезвонить.
— Спасибо, сейчас перезвоню.
Через десять минут он дозвонился до Манро и спросил:
— Есть у тебя что-нибудь для меня?
— Да, есть. Правда, не думаю, что это тебе чем-нибудь поможет.
— Ты нашел сведения о Джастине Фаулере и Харолде Финли?
— Учти, на то, чтобы найти их, у меня ушло несколько часов, потому что я не там искал. Наконец, я для очистки совести попробовал поискать в другом месте. Там-то я и обнаружил их обоих.
— Погоди, только достану записную книжку.
— Иен, она тебе не понадобится. Все очень просто.
— Хорошо. Выкладывай!
— Я посмотрел списки погибших, потом списки пропавших без вести. Их там не оказалось. Я перешел к спискам дезертиров. И нашел там их обоих. Военному министерству тоже очень хочется найти их. Хотя война кончилась, им по-прежнему грозит расстрел.
— Когда они дезертировали?
— Летом пятнадцатого года.
Глава 21
Ратлидж так и застыл, приложив трубку к уху. Через какое-то время Манро спросил:
— Ратлидж, ты куда пропал?
— Никуда, я здесь.
— Как ты наткнулся на их имена? Мне бы очень хотелось это узнать.
— Они всплыли при расследовании убийства, которое веду я. С самого Перемирия они оба не давали о себе знать. В каком месяце они дезертировали?
— Незадолго до того оба получили ранения — правда, не одновременно. Установлено, что они не причинили себе увечья намеренно, желая поскорее попасть домой. Финли не вернулся в свой полк во Франции в июле. Рана Фаулера оказалась серьезнее, но он не вернулся в строй в сентябре. Более того, пропустил медицинскую комиссию, на которой должны были определить, можно ли ему возвращаться на фронт. Медкомиссия проводилась в августе. По-моему, их исчезновения никак не связаны между собой. Мне бы очень хотелось узнать, что по этому поводу думаешь ты.
— В моем деле теперь появились новые белые пятна…
— Да, я так и думал. Итак, власть переменилась. Напоминаю, что теперь ты мой должник — что лично для меня гораздо приятнее, чем наоборот. Передай привет Франс, хорошо? Только
— Обязательно передам.
Манро отключился. Через какое-то время в трубке послышался голос диспетчера. Он поинтересовался, не хочет ли Ратлидж позвонить еще куда-то. Только тут Ратлидж сообразил, что так и замер с трубкой у уха.
Домой Ратлидж вернулся поздно; ему пришлось допрашивать подозреваемого, проходившего по другому делу. В квартире было жарко, душно; он открыл все окна, чтобы впустить хоть немного воздуха. В Лондоне необычно долго тянулся период сухой и теплой погоды, сопровождавшейся грозами. Правда, грозы совсем не освежали.
Он прекрасно понимал, что в деле Уиллета вернулся к тому, с чего начал. И чем больше он узнавал, тем менее вероятным казалось, что исчезновение миссис Рассел имеет какое-то отношение к убийству Уиллета. Если Уиллет даже нашел медальон на болоте, участвуя в поисках, а потом заменил свадебную фотографию портретом Синтии Фаррадей, его можно обвинить в краже, а не в убийстве. Скорее всего, суд признает, что Уиллет решил выдать себя за Уайата Рассела, потому что голова у него шла кругом от сильнодействующих наркотиков, которые ему прописали.
Как безупречно Уиллет выдавал себя за другого — никто ничего не заподозрил!
Ратлидж снова попробовал представить, из-за чего кто-то покушался на жизнь майора Рассела. Может быть, его, бредущего в камышах, спутали с настырным инспектором Скотленд-Ярда? Решили покончить с полицейским ночью, без свидетелей. Если его не станет, уже никто не узнает, почему убили Бена Уиллета.
Даже если искать инспектора будет целый отряд его коллег из Лондона, у них не больше шансов найти его, чем раньше у отряда, который искал пропавшую миссис Рассел.
«Он ведь не пришел проверить, умер ты или нет!» — напомнил Хэмиш.
«Да, потому что боялся наследить. Меня бы все равно хватились не раньше чем через несколько дней. Наверное, убийца рассчитывал, что до того успеет спихнуть мой труп в реку».
Хэмиш сказал: «Дом-то его».
«Наверное, он приезжал сюда достаточно часто, чтобы напомнить себе об этом. И если убийца не Джессап, по-моему, он знает, кто убийца».
«Да, очень даже возможно».
Ратлидж понял, что стычка с Джессапом неизбежна. Что ж, тем лучше!
Он отошел от окна и вскоре лег в постель, но заснул не сразу. Он думал о Синтии Фаррадей и пытался сообразить, что именно делало ее такой привлекательной в глазах многих мужчин.
Вопреки пословице, утро не оказалось мудренее вечера.
По пути на работу Ратлидж размышлял, не дать ли объявление в «Таймс» с просьбой к Джастину Фаулеру или Харолду Финли обратиться в Скотленд-Ярд. Нет, не стоит. Оба они считаются дезертирами и понимают, что им грозит. Значит, такой путь для него закрыт.