Признание

Основные персонажи повести:

МАРИНА КУТАЙСОВА. Двадцати пяти лет. Волосы светло-желтые, заметно темнеющие у основания. Глаза зеленоватые, Марина их чуть-чуть подводит. На правой щеке, ближе к уху, едва приметный рубец. Фигура стройная. Обожает брюки и обтягивающие свитера. Окончила педагогический институт, работает в детском саду воспитательницей. В детском саду для нее выделили комнату (шесть квадратных метров. Обои: желтые цветы на сером

НИКИТА БОРОДИН (Кит). Двадцати шести лет. Полноват, кажется старше своего возраста. Высоколобый, с залысинами. Тонкие губы как бы служат подставкой для большого носа. Пытался заводить усы, но усы «не смотрелись». У Никиты добрый, уживчивый характер. Легко обижается, но обиды забывает быстро. Друзей у него много. С Мариной Кутайсовой дружат еще с детского сада, хотя видятся редко.

Работает Никита инженером на заводе. Работает с энтузиазмом, добросовестно. Считается человеком, на которого можно положиться. Был женат, но разошелся. Живет с родителями. Каждый месяц отдает пятьдесят рублей в «общий котел». Денег с него родители не требуют, но такой уж он человек.

АЛЕНА ПАВЛИДИ. Лучшая подруга Марины. Темноволосая, смуглая. Далекий предок ее, по отцу, был грек. Окончила физмат. Работает в НИИ, в отделе упругих сред. Пишет диссертацию. Увлечена своим делом и, говорят, подает надежды. Одевается по моде. В компаниях, как правило, поначалу проигрывает рядом с Мариной, по потом, когда знакомство оседает, Алена вырывается вперед. Она об этом знает и никогда не торопит события. А Марина слишком любит подругу, чтобы обращать на это внимание. Года три назад Алена могла выйти замуж за своего коллегу-физика, но раздумала. Вызвала коллегу в коридор института и сказала, что выходить замуж передумала, потому как она его не любит. А кольцо обручальное потеряла, где — неизвестно. Но может вернуть деньгами. Коллега деньги взял. И вскоре женился на другой.

ГЛЕБ КАЗАРЦЕВ. Двадцати шести лет. У него энергичная походка (считают, что это визитная карточка характера). В движении откидывает голову назад, от этого кажется высокомерным. Красивые серые глаза, русые волосы. Привычка чуть растягивать слова делает речь его значительной и наводит на мысль, что Глеб на каждое жизненное обстоятельство имеет свою твердую точку зрения. Учится на последнем курсе заочного Политехнического института, работает в КБ инженером. Холост. Живет с матерью в трехкомнатной квартире. Имеет многочисленных друзей, но сам весьма замкнут. Не от скрытности характера, а скорее от природной печали.

В этой повести есть и еще один «персонаж», который никак нельзя отнести к категории второстепенных, — детский сад.

В детском саду впервые много лет назад познакомились наши молодые люди. Сдружились. Пронесли хоть и в разной степени, но, несомненно, добрые отношения друг к другу через свои неполные тридцать лет… Детский сад размещался в специально выстроенном для этой цели двухэтажном коттедже. На фронтоне добросовестной кирпичной кладки изображены какие-то фантастические фигуры. Но дети раз и навсегда решили для себя, что геометрическая фигура с трубой на конце — слон, а круг с двумя выпуклостями — верблюд. Решили и успокоились…

Вечерами дом погружается во мрак. Лишь под ветром пятно от фонаря лимонным языком касается груды кирпичей, почему-то сваленных у входа. Тускнеет дежурное освещение в правом крыле коттеджа. И светится окно, завешенное голубой шторой, в комнате Марины.

Из показаний свидетелей по делу № 30/74.

Свидетель Н. Бородин:

«…В тот вечер мы собрались отметить день рождения Марины. Мы давно не виделись, Марина позвонила. Пригласила. И я пришел…»

Свидетельница А. Павлиди:

«…Мы встретились в семь часов, после работы. У кинотеатра. Зашли в гастроном. Марина сказала, что она ничего особенного не устраивает. Так, посидим, потанцуем. Давно не виделись».

Свидетельница М. Кутайсова:

«…В этот день мне исполнилось двадцать пять лет».

Лестничные ступени то проваливались в темноту, то неожиданно подставляли себя под подошвы. Лампочка перегорела еще позавчера. Завхоз собирался вкрутить новую, да забыл. Кому нужна лампочка, если детей разбирают засветло, а детский сад запирается.

— Ну и запах! — Никита замыкал шествие. Он держал портфель так, чтобы не стукнуть: в портфеле был магнитофон.

— Запах как запах. — Марина шла впереди.

— А во мне запахи пробуждают воспоминания. — Голос Алены звучал мягко, точно каждое слово обволакивалось тишиной, как ватой. — Я с трех лет ходила в этот сад.

Марина поднялась на площадку и принялась шарить в карманах, отыскивая ключи.

— Сейчас, сейчас, миленькие мои, родненькие!

Наконец замок щелкнул, Марина шагнула в комнату, нащупала выключатель. Бледно-сиреневый свет пал на кафельные стены, пригас и в следующую секунду наполнил комнату равнодушным прохладным сиянием, жужжащим в длинном матовом баллоне, точно осенняя муха.

— Ой! Какое все тут маленькое! — засмеялась Алена. — Чур, у меня цапля!

Никита распахнул дверцу шкафчика, на которой изображен пулемет. Он попытался втиснуть портфель, по портфель в шкафчик не вмещался.

— Не устраивайте беспорядок! — прикрикнула Марина. — А то завтра мне влетит от няньки. В зал проходите, в зал. Парами.

Никита подхватил Алену под руку и потянул за собой.

Из протокола допроса Г. С. Казарцева, обвиняемого по ст. 211, часть 2, УК РСФСР и ст. 127, часть 2, УК РСФСР.

«…Обычно я заканчиваю работу в 17.30, но в тот день неожиданно нагрянул представитель заказчика из Новосибирска. Меня попросили задержаться с тем, чтобы ввести его в курс дела. Разговор наш затянулся и закончился в шесть. Домой я вернулся в семь. Не могу сказать, что я очень устал в тот день, как обычно. Правда, представитель заказчика меня загонял — его не устраивали некоторые характеристики…»