Признания новобрачного
Шрифт:
— Ты ни в чем не виноват, по крайней мере, передо мной, — сказала Джастин. — В конце концов, ты женился на мне не по собственному желанию. Насколько мне известно, ты сделал все, чтобы меня защитить. — Она натянуто улыбнулась. — Уверена, все будет нормально. Просто надо все как следует продумать.
Да, если только его враги не попытаются ее убить.
— Может быть, стоит поговорить с дядей Домиником, — сказала она, стараясь не обращать внимания на тянущую боль в животе. — Он же обещал помощь.
— За тебя отвечает не Доминик, — тихо проговорил Гриффин, — а я.
Джастин понимала, что это неправильно. Только
Очевидно, в их число теперь вошла и она.
— Куда ты намерен ехать? — спросила она.
— В Италию, Грецию, возможно, в Египет. Мне бы также хотелось поехать в Константинополь и, возможно, еще дальше на Восток. Но пока я еще не решил.
Джастин была вынуждена признаться себе, что идея увидеть Грецию и Италию вовсе не кажется ей отталкивающей. Но Египет и Византийская империя — слишком экзотичны для нее. Если быть честной, и сам Гриффин для нее слишком большая экзотика.
— Наверное, некоторые из этих мест могут быть опасными?
Он пожал плечами.
— Не для меня и не для тебя. Ты же знаешь, я не позволю, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.
Джастин, безусловно, доверяла мужу, но даже он не в силах обезопасить ее от кораблекрушений и бандитов с большой дороги.
— А как долго ты будешь отсутствовать? Каковы твои планы на возвращение в Англию?
— У меня нет таких планов, во всяком случае, на обозримое будущее.
Она не смогла придумать связного ответа и лишь потрясенно уставилась на красивое бесстрастное лицо мужа. Он предлагал ей бросить единственную жизнь, которую она когда-либо знала. Джастин не могла решить, какой вариант более рискованный, — остаться в Англии и стать мишенью для его врагов, или отбросить все остатки осторожности и благоразумия и последовать за мужем в безумное путешествие в дальние страны.
Гриффин удивил ее. Он обошел стол и опустился рядом с ней на одно колено. Взяв. — ее за руку, он заглянул ей в глаза.
— Неужели ты не хочешь поехать со мной, моя милая Джастин? — проговорил он хриплым и полным сдерживаемых эмоций голосом.
Он погладил жену по щеке, и она с трудом подавила желание поцеловать его руку. Когда Гриффин касался ее с такой искренней нежностью, ее сопротивление таяло, как сугроб в теплый весенний день.
— Нам придется отвечать только перед собой и думать только о себе, — сказал Гриффин, явно считая все это чрезвычайно привлекательным подарком.
Он подался вперед и запечатлел на ее губах легкий поцелуй. Джастин вцепилась в его плечи, чувствуя, что у нее голова идет кругом от странного возбуждения.
— Подумай о приключениях, которые нас ожидают, — только тебя и меня, — прошептал он.
«Приключения».
Слово вернуло ее с небес на землю. Именно так говорил папа, когда отправлялся с очередной миссией: «Это будет приключение». Но последнее приключение его убило.
Гриффин, должно быть, почувствовал перемену в ее настроении, поскольку сразу отстранился и нахмурился.
— Что случилось?
Прежде чем она успела ответить, распахнулась дверь, и на пороге возник Фелпс. Гриффин тихо выругался и встал.
— В чем дело, Фелпс? — сухо поинтересовался он.
Слуга покосился на Джастин и сморщился.
— Малышу стало хуже. Роуз говорит, что лучше
Глава 21
Джастин прошла через дверь, соединяющую ее спальню и детскую, и тихо прикрыла за собой дверь. Но Гриффина это не обмануло. Его очаровательная новобрачная была в ярости. Об этом говорили холодный взгляд и лихорадочный румянец на щеках. Увидев мужа, стоящего у окна, она решительно зашагала к нему, полностью готовая к шумной ссоре.
— Прежде чем ты откроешь рот, ты должна сесть и немного поесть. Потом можешь шуметь, сколько твоей душеньке угодно.
Джастин окинула мужа испепеляющим взглядом, а потом покосилась на поднос, уставленный всевозможной едой. Кухарка поставила его на небольшой овальный столик. Джастин определенно была голодна и измучена. Она практически не спала две ночи, не отходя от постели больного малыша, и ничего не ела с раннего утра. Поскольку было уже почти шесть часов вечера, странно, что она еще держалась на ногах.
Гриффин подвел жену к креслу, которое поставил возле стола.
— Ты же знаешь, что кухарка вполне способна помочь Роуз до приезда врача.
— Именно так она и сказала, прежде чем вышвырнула меня из детской, — буркнула Джастин. — Хотя это нелепо. Я в полном порядке.
Она не была в порядке. Несмотря на лихорадочный румянец на щеках, Джастин была очень бледной, глаза опухли, высокий лоб перерезали тревожные морщинки.
Гриффин знал, что она не желала оставлять малыша даже на минуту, и ему пришлось призвать на помощь тяжелую артиллерию в лице миссис Моррис, внушительной кухарки Доминика, женщины, которую он хорошо узнал за последние дни и теперь ценил очень высоко. Моррис и Фелпс делали всю работу по дому, и Гриффин мог посвятить все свое время Джастин и малышу.
Конечно, в его власти было немногое. Он ничего не знал о детях и уходе за больными. Но он делал все возможное, чтобы облегчить груз, свалившийся на плечи Джастин, заставляя ее иногда есть и спать. Последнее ему удавалось, только если он давал клятвенное обещание помогать Роуз во всем и немедленно разбудить Джастин, как только понадобится ее присутствие.
Он честно топтался рядом с Роуз, которая ухаживала за малышом умело и быстро, проявляя море доброты. И Гриффин был готов сказать ей за это великое спасибо, поскольку даже его огрубевшее сердце было тронуто состоянием маленького бедолаги, который настолько ослаб, что не мог даже плакать, — только жалобно хныкал. Роуз заверила Гриффина, что он скоро будет здоров, но, вероятно, Джастин все-таки не зря тревожилась. Маленькие дети тяжело переносят болезни, и его собственный опыт жизни в лондонских трущобах это подтверждал.
— Ты никому и ничем не поможешь, если будешь отказываться от еды, — сказал Гриффин жене. — Только заболеешь сама, и в доме появится еще один пациент, за которым придется ухаживать.
Джастин раздраженно фыркнула.
— Ненавижу, когда ты такой разумный.
— Я всегда разумен, любовь моя. — Он подвинул к столу еще один стул и сел. — Есть перемены к лучшему? — спросил он, наливая жене чай.
— Роуз и я… мы думаем, что ему стало немножко лучше, хотя боюсь говорить об этом вслух. — Она положила немного взбитых сливок на булочку и задумчиво оглядела ее. — Надеюсь, мнение доктора будет более точным.