Призовая охота
Шрифт:
Следовало ловить момент. «Ниссан» приближался не быстро, но неуклонно, стволы автоматов высовывались все более отчетливо. И я поймал момент. Буквально за долю секунды до того, как раздалась первая автоматная очередь, приближение которой я почувствовал, я поднял руку и сделал два быстрых выстрела. Автомат тоже успел дать короткую очередь, но неприцельную. Пули порвали обшивку потолка прямо над окном. А я уже посылал очередные две пули во второе окно, прямо навстречу еще одному автоматному стволу. Здесь я уже опасался меньше и стрелял наглее. Просто я хорошо знаю психологию человека в бою, под пулями. Даже самый храбрый боец, когда пуля просвистит у него над головой, пригнется. Никто, когда в его сторону стреляют,
Инстинкт сработал. Автоматный ствол в задней дверце подался чуть внутрь салона, а я уже послал туда одну за другой две пули. Не знаю, попала ли в кого-то вторая, но первая попала точно. А сделать и второй выстрел точным, как первый, мне помешал водитель, который развернул руль влево и газанул, перекрывая «Ниссану» дорогу. Но если водитель седана и волновался, то это не помешало ему среагировать, и сильного столкновения не произошло. «Ниссан» только зацепил «Фольксваген» и рванул дальше, резво набирая скорость. Наш водитель все же успел взяться за оружие и послал в «Ниссан» три короткие очереди сквозь заднее стекло. Скорее всего, стрелял он в водителя, но не попал. Капитан Магомедов так и просидел со своим «макаровым», чего-то ожидая, но не имея возможности выстрелить. А «Ниссан», потеряв разбитый бампер, передний обвес, фару и правое крыло, не снижая скорости, свернул во двор, через который намеревался, видимо, выскочить на соседнюю улицу. Перед этим у машины, похоже, от пули нашего водителя открылась крышка багажника, создавая дополнительную защиту. Но эта защита была уже не нужна. Организовать преследование мы не имели возможности, поскольку у микроавтобуса при столкновении оказалась поврежденной подвеска. Переднее колесо неестественно вывернулось. Дальнейшее движение было возможно только на эвакуаторе. Капитан Магомедов стал сразу звонить генералу Лукьянову. Тот, как я понял, пообещал вызвать полицию и прислать за нами другую машину.
– Александр Викторович, – обратился ко мне Магомедов, – вам после всех событий лучше не вмешиваться еще в одно. Генерал рекомендует вам пройти вперед на три дома, до угла. Машина уже выходит. Там вас заберут. А мы будем с ментами общаться.
– Все равно я пару человек подстрелил, – пожал я плечами. – Извлекут пули, спросят, кто стрелял, – что скажете?
Водитель, полуобернувшись, показал свой пистолет-пулемет.
– У нас патроны одинаковые – «девять на девятнадцать парабеллум».
Толковый парень. Вроде бы не оборачивался, но уже успел определить, из какого пистолета я стреляю. Впрочем, «Грач» стоит на вооружении и во внутренних войсках, водитель это оружие хорошо знал и видел в салонное зеркало заднего вида, как я готовился к схватке. Но и это приятно. С такими парнями можно идти на серьезные мероприятия.
– Да, с ментами это может прокатить, – согласился я, убирая пистолет и готовясь выйти из микроавтобуса.
На улице, несколько минут назад вроде бы почти пустынной по случаю сильной жары, уже начали собираться люди. Хорошо, что они не высыпали до того, как тут начали стрелять. Впрочем, тогда у них и причины собираться не было...
Я стоял на углу, на видном месте, и держал руки скрещенными перед собой. Внешне поза вполне мирная и выдает ожидающего кого-то человека. А когда человек ждет, ему необходимо как-то себя развлекать. А как можно развлекать себя в такой обстановке? Только поглядывая по сторонам. Я и осматривался – вполне равнодушно. Давно уже, еще с первых своих уроков в спецназе, я усвоил непреложную истину – никогда не выказывать свое внимание в боевой обстановке. Демонстративное внимание – это боевая поза. А ее не рекомендуется показывать противнику. Есть противник или нет его – он может появиться. Я выглядел вполне рассеянным, тем не менее внимательно контролировал не только проезжую часть дороги, но и тротуары в оба конца. И даже, когда по тротуару проходили трое молодых кавказцев, я попробовал, как пальцы моих рук берутся за рукоятку пистолета, который я устроил спереди под брючным ремнем, прикрыв полой камуфлированной куртки. Но кавказцев на московских улицах по нынешним временам не намного меньше, чем лиц славянской и прочей внешности, и реагировать на всякого проходящего было неразумно.
Стояние на посту завершилось появлением уже знакомой мне темно-серой «Тойоты Хайлендер». Генерал Лукьянов умел ездить по Москве так, как я – по деревне, не стесняясь давить травку на газонах, и потому прибыл быстро. Причем прибыл сам, понимая, что любая другая машина затратит на дорогу вдвое больше времени, и не желая подвергать мою драгоценную жизнь дополнительным испытаниям. Дверца открылась, и я быстро взобрался на высокое сиденье легкого внедорожника.
– Очередное боевое крещение прошло успешно, – сказал Николай Владимирович, пожимая мне руку. – Но эти парни уже чересчур обнаглели. В Москве хозяйничают, как у себя в горах.
– Они давно уже здесь хозяйничают. Со времен Ельцина началось, а Лужков продолжил. Скоро, надо полагать, название города сменят. Но мне лично Москвабад не сильно нравится.
Генерал не стал задерживаться на месте и сразу тронулся дальше. Только слегка сбросил скорость, когда проезжал мимо нашего микроавтобуса. Это выглядело естественным желанием. Все машины в таком случае притормаживают, чтобы посмотреть, что случилось. Капитан Магомедов ходил вместе с водителем вокруг машины и ждал приезда ментов. Но они, известное дело, обычно даже с «сигналками» на вызов едут медленно. Вот если по своим делам, то «сигналка» им существенно помогает...
Но я слегка поторопился со своими обвинениями. Не успели мы с генералом проехать до поворота на главную дорогу, как навстречу нам вывернули две ментовские машины – и со звуковым, и со световым сигналами. Видимо, торопились, но на московских оживленных улицах торопись не торопись – это мало кого волнует. Здесь все торопятся.
– Кавказцы? – спросил меня генерал.
– Не негры – это точно, – ответил я. – За рулем кавказец был. Лица остальных не заметил, видел только руки с автоматами. Стрелял в грудь над руками. Да, у одного небритый подбородок выглядывал. Неаккуратный такой подбородок, как у президента Ирана. Могу предположить, что кавказцы. Они бриться не любят.
– Сколько всего человек нападало?
– Я видел троих вместе с водителем. Но на заднем сиденье еще кто-то был. Один или двое – сказать не могу. Эти пострелять не успели. А их, думаю, наш водитель из пистолета-пулемета «накрыл». Толковый, кстати, старлей. Правильно машину им подставил и стрелять начал вовремя. Все правильно сделал.
– Сережа – толковый, – согласился генерал. – В боевой обстановке он надежнее Магомеда. Да, кстати, Магомед мне докладывал, что до тебя в СИЗО пытались добраться?
– Пытались, товарищ генерал. Лишняя мне забота...
Я подробно рассказал о происшествии в камере, не забыв усомниться в честности старшего следователя по особо важным делам Воронца, так до конца и не разобравшись сам, знал он, что меня ждет, или не знал.
– Думаю, что не знал, – предположил генерал. – Я с ним много лет знаком, он честный человек. Я со своей стороны пытался на него давить, он устоял. И чем теперь это тебе грозит?
– Адвокат предположил, что, наверное, еще одну подписку возьмут. О невыезде за пределы деревни. Как там, кстати, мама?