Призрачная Америка
Шрифт:
— Вы не представляете даже, сколько мы сможем из этого выжать! То, что снимается сегодня – просто смешные вещи по сравнению с тем, что будет снято! Мы покажем всю дрянь, всю гадость, которая есть в стране, и приучим народ считать, что это норма. Порнография заменит любовь, животный страх и ненависть к другим – смелость и самопожертвование. Мы приучим людей равнодушно смотреть на страдания на экране, держа стакан пепси в руках, а потом они также равнодушно будут взирать и на страдания тех, кто рядом с ними, — возбужденно говорил Хупер.
— Над этим мы уже работаем, — заметил
— Это пока еще ничто, по сравнению с тем, что предстоит сделать. Мы вселим в людей ощущение того, что жуть, против которой нет никакой защиты, совсем рядом с ними. Она и в мегаполисах и в маленьких городках, любой случайный прохожий или дружелюбный с виду сосед может оказаться страшным маньяком. Мириады разных сил зла живут рядом, не оставляя для человека места на земле. И для того, чтобы вбить это в сознание людей мы снимем сотни, тысячи фильмов! Мы изменим и понятие геройства. Новые герои не будут чисто положительными людьми: они будут разрушать не меньше, чем те, против кого они будут бороться. Мы создадим множество фантастических картин, которые приучат людей к мысли, что земля всего лишь песчинка во вселенной, а цена человеческой личности – нулевая. Мы приучим сознание зрителей к существованию множества более развитых цивилизаций, чем человеческая; приучим их к мысли, что само по себе человечество и не имеет особой ценности, важны только шкурные интересы конкретной особи…
— Я всегда с интересом слушаю ваши планы, но выдумаете, что все это скоро будет реализовано?
— Думаю, что через полсотни лет нам удастся создать общество потребления, имеющее в избытке «хлеб и зрелища», общество, где все будет поставлено на службу самым низменным инстинктам, которые будут объявлены неотъемлемыми правами личности.
— А что будет потом?
— Потом? Разрушив человеческую личность, как моральную единицу, мы уничтожим церкви и все традиционные религии, как организации, и мы создадим новую религию, во главе которой станет глава единственного всемирного государства, которого мы ждем, и которому последователи этой религии и будут поклоняться. Но не будем обманываться: возможно впереди нас еще ждет третья мировая война.
— Но разве мы и так не думаем, как решить проблему перенаселения? – небрежно спросил Гриффин.
— Вы зря на это так просто смотрите, — недовольно сказал Хупер. – Война может перевернуть все наши планы.
— Они отложатся на какое-то время, только и всего…
— Отложатся! Они уже свыше тысячи лет все откладываются – только у нашей организации! Нельзя благодушествовать! – страстно воскликнул Хупер. Потом вдруг успокоился, посмотрел на Гриффина и сказал: — Не будем о грустном. Вот посмотрите, что вызвал в умах людей наш эксперимент в Моуди.
И он разложил перед президентом университета листки из черной папки. Диаграммы, выдержки из статей, интервью говорили о том, что Америка, узнав о найденных пришельцах, испытала настоящий шок.
Эндрю и Патриция
На следующий день после Пола и мистера Беркли Эндрю и Патрицию
— Вы давно видели своего сына?
Эндрю колебался, но Патриция, как честная американка, не могла лгать представителю федеральной государственной власти:
— Вчера. Он был здесь с другом, странным человеком…
— Они что-то рассказывали вам?
— Пол рассказывал о жизни, что умерли все, кого он любил, — вставил Эндрю.
— Вот как? А зачем он приехал к вам?
— Просто случайно попросил воды, а потом узнал меня, — продолжал старик.
— Он обещал вернуться?
— Нет, сказал, что это невозможно.
— Говорил, куда направляется сейчас?
— Сказал, что нам нельзя этого знать. А что, собственно говоря, случилось?
— Дело в том, что ваш сын из-за употребления ЛСД и наркотиков сошел с ума. Ему мерещится всякая чушь, но он бывает иногда убедительным. Его подозревают в убийстве священника. А его спутник – полицейский, который, видимо, попал под влияние фантазий Пола, похитил вашего сына из психиатрической клиники. Они очень опасны: вы чудом остались живы. Им могло примерещиться, что вы пришельцы из космоса, и вашей жизни пришел бы конец.
Патриция расплакалась, Эндрю сжал губы. Как честные простые американцы они привыкли верить тому, что говорят представители государства, даже когда эти вещи и неприятно слышать.
— Что же с ним будет? – в слезах спросила несчастная мать.
— Скорее всего, он будет доживать свой век в закрытой психиатрической клинике, без права свиданий.
Патриция разрыдалась, Эндрю обнял ее, но сам качался под ударом того, что ему рассказали.
— Благодарю, что ответили на все вопросы. Вы даже не представляете, насколько это лучше для вас, — сказал на прощание агент Энд.
Когда машина отъехала от дома, он обернулся к своим спутникам:
— Ликвидировать стариков не имеет смысла, они ничего не знают, и полностью мне поверили. Думаю, что они уже и не рады неожиданной встрече с сыном.
— Куда дальше? – спросил его агент Фрост.
— В Моуди, куда же еще! Основная задача остается прежней – ликвидировать Беркли и взять живым Пола.
… Эндрю и Патриция еще долго стояли на крыльце, держась за руки.
— Лучше бы уж нам и не знать ничего о нем, — грустно сказала старушка.
— Зачем ты так говоришь? – возразил муж. – Есть надежда, что это не он убил отца Альберта. И мы пока будем верить в это. А за остальные ошибки жизни Пол уже расплатился. Даже если он тяжело болен – это же не повод отказываться от сына.
— Ты прав, дорогой, — вздохнула Патриция и положила голову на грудь мужа.
В бывшей шахте
Ричард и Пол оставили машину в нескольких милях от Моуди, спрятав ее в заросшем зеленью овраге. После этого они направились к шахте.