Призрачная любовь
Шрифт:
В Москву прибыли в шесть часов утра. Поезд всё продолжал ползти, а за дверью пассажиры уже потянулись к выходу. Лена отметила, что пейзаж за окном, наконец, сменился: веселенький ситец изумрудных трав с цветочными вкраплениями поменялся на неприглядные, грязно-серые, заводские постройки.
Вслед за матерью, Лена спустилась по железным ступеням на платформу, подрагивающую под железными гигантами, тяжело вздыхающими с дороги. Вокруг все двигалось, галдело, пыхтело, гудело, гремело. Эхо людских голосов; эхо от стука колес раздавалось под вокзальным стеклом.
Олег встречал
— Познакомьтесь, — представил Олег фигуру в темных очках, — это мой пасынок, — Миша. Миша, это, как ты уже догадался, моя дочка Леночка.
Глава 5
Не состоявшаяся любовь
Мишка с неожиданным для себя интересом разглядывал дочь отчима, и по случаю названную сестрицу. Вопреки стойкой антипатии, складывающейся годами, он понимал, что девушка ему нравится. И что она удивительным образом похожа на Елену Григорьевну Левину: те же светлые серые глаза, высокий лоб, нежные тонкие скулы, изящный формы нос с тонкими, чуть хищными крыльями. И стеклянный дым светлых, будто сотканных из множества лунных паутинок, волос.
Лене в облике нового знакомого в глаза как-то сразу бросилась густая, темная, словно густой шоколад, шевелюра, — живая и блестящая. Характерной, очень мужской черточкой облика были черные, прямые, почти сходящиеся у переносицы, брови.
— Очень приятно, — выдавила из себя Лена, отвечая на крепкое рукопожатие.
После все сели в машину. Пока маневрировали по незнакомым улицам, Лена с любопытством рассматривала рекламные щиты, мосты, магазинные витрины, не замечая что "братец" все это время продолжал рассматривать её самое. В конце пути автомобиль легко вписался в ряд других машин, уже отдыхающих в тени большого дуба.
— Ну, герой, давай, снимай очки, — похлопал пасынка по плечу Олег, как только они перешагнули порог дома.
Мишка не стал ломаться, последовав совету отчима. Марина охнула, увидев, какой огромный лилово-красный кровоподтек распространяется от переносицы парня под оба карих глаза. В обычное время, наверное, красивых и ясных. Но сейчас в красноватую прожилку и слегка припухших.
— Ничего, — поспешил, успокоить Олег дам. — Ему уже лучше. Опухоль спадает. Да и глаза теперь почти открываются.
Олег суетился, стремясь выказать себя радушным хозяином, пока Марина с дочерью распаковывали вещи и благоустраивались.
Квартира отца Лене не понравилась. На её вкус здесь всего было "слишком" много: кожи, позолоты, ковров, картин. Обстановку комнаты, в которую её провели, составляли большая кровать, шкаф и огромное, во весь простенок, зеркало. Над кроватью висела картина, на которой было изображено нечто вытянутое, темное, наводящую по ассоциациям на просвечивающую темную тряпку, поднятую вверх на палке. Всё это на алом фоне. Что именно пытался художник сказать своим шедевром, осталось для Лены загадкой. Может, именно под таким углом бык видит матадора? Лена не стала над этим долго задумываться.
Переодевшись в свежее платье, девушка присоединиться к компании, уже успевшей расположиться на кухне "согласно купленным билетам". Завтрак прошел в легкой непринужденной обстановке, поскольку говорили на общие темы.
Сразу после завтрака Олег с Мариной ушли, оставив молодежь наедине, одних. Старшим было, что сказать друг другу. В отличие от молодежи, у которых общих тем для бесед пока не было.
— Хочешь выпить? — предложил Михаил, чтобы как-то разрядить обстановку.
Дождавшись, согласия девушки, достал из бара бутылку вина и разлил напиток по бокалам. Лена осторожно пригубила алую жидкость. Алые капельки заблестели на нежных губах, и она торопливо слизнула их язычком.
Михаил некоторое время внимательно наблюдал за девушкой, раздумывая о том, что с тех пор, как Олег начал общаться с дочерью, привычный ритм жизни канул в прошлое, а отношения между отчимом и матерью дали серьезную трещину. И как это странно, что эта девочка произвела на него такое сильное впечатление.
Мишка поставил бокал на стол:
— Может быть, не будем тратить времени, сидя в четырех стенах, а пойдем, погуляем?
— С радостью, — улыбнулась девушка.
С первого взгляда столица Лену не впечатлила. Она показалась обычным городом, отличающимся от её родного только габаритами. Повсюду был выщербленный асфальт, запах пыли и кошек.
У подземного перехода Лена остановилась около одного из художников, наспех рисующих портреты бесконечно снующих туда и сюда, прохожих. Рядом с художником, на мольбертах, стояли черно-белые наброски — множество беглых зарисовок с сотни лиц, промелькнувших за день.
— Сколько стоит такой портрет? — поинтересовалась девушка.
— Беру по триста. С вами согласен сговориться за двести пятьдесят.
У художника была неромантическая внешность. Широкое лицо с мясистым носом, небольшие глаза с циничным прищуром, руки с короткими толстыми пальцами. Когда он улыбался, открывались некрасивые, пожелтевшие от табака, зубы.
Но его работа Лене понравились.
Метро Лену просто зачаровало: стеклянные будки на земле, переходы, подземные галереи, убегающие вглубь земли лестницы — все словно было частью причудливых снов. "Как ворота в другое измерение", — подумала девушка. Экскаваторы двигались вниз и вверх, словно два ручейка, увлекающих людей в два разных направления: один в Сумеречную зону, другой — возвращая Земле. Электрички двигались с монотонным гудением, летая быстро в узких темных туннелях, создавая вихревые потоки, обдающие лица пассажиров теплым ветром.
Но, все же, выбравшись на поверхность, Лена ощутила облегчение, словно вынырнула из воды. Сладостью на языке отозвались запахи разогретой земли. Наслаждением ощущалось солнечное тепло на щеках. Музыкой представлялось чириканье птиц.
Солнце, пробиваясь сквозь густой зелёный шелк листвы, вырисовывало в тени деревьев ярко-желтые полосы. Вездесущие одуванчики, цветущие всю теплую пору, словно солнечные осколки или брызги, вкрапливались в траву.
Они долго гуляли по Москве, пока не затекли ноги. Потом сидели на лавочке в парке, болтали и ели мороженое.