Призрачная любовь
Шрифт:
Лена бросила испуганный взгляд сквозь смеженные ресницы, словно ребенок, боящийся смотреть страшный мультик. Темно. Но она жива, и ничего страшного с ней не происходит.
Осмелев, Лена открыла глаза, без особого удивления обнаруживая себя на вершине очередной лестнице, убегающей вниз. Готовая поспорить с самой собой, что внизу окажется очередная дверь, за которой будет много воды и тумана, Лена начала спускаться.
Дверь оказалась. И отварилась. Правда, привела она её не к воде, а в зал. Тот самый, из которого Лена только что шагнула
Декорации поменялись. Вместо летающих карт и пентаграмм, в центре залы стояло большое зеркало. Перед зеркалом стояло кресло. Старое, обшарпанное, поеденное молью и покусанное кем-то, вроде крыс. Если только тут водились крысы.
Впрочем, крысы водились везде.
В кресле сидела Морена, вальяжно откинувшись на спинку, и закинув одну босую ногу на другую, покачивала маленькой изящной ступней.
На этот раз Смерть принарядилась. Её худую фигуру плотно обтягивало длинное черное платье, с глубоким V — образным вырезом у груди. Глубокий же вырез обнажал прекрасной формы ногу. Волосы живыми игривыми колечками колыхались вокруг кошачьего треугольного неподвижного лица.
— Ну, что же ты остановилась? — усмехнулась Смерть. — Подойди ближе.
Лена медленно подошла.
— Чего ты от меня хочешь? — с вызовом вскинула подбородок девушка.
Смерть повернулась к ней, и насмешка в черных глазах сменилась пустым и голодным выражением.
— Я? От тебя? Что может огонь хотеть от прогоревшей головешки?
— Что-то, все-таки хочет. Иначе не стал бы с ней возиться.
Смерть поднялась. Маленькая, худая, черная. Красивая. И жуткая.
— Хочу, чтобы воцарился естественный порядок вещей. И ничего более того.
Лена кивнула, подтверждая, что в этом их желания совпадают.
— Ты совсем не боишься меня, да? — с любопытством спросила Морена.
Лена задумалась:
— Я тебя опасаюсь, — ответила она. — Границы твоей силы для меня тайна. Я надеюсь, что ты будешь ко мне милостива, Марья Моревна, и не захочешь причинять вреда. Но боятся тебя пусть живые. Мертвым меры не отмерить, — усмехнулась девушка.
— А ты дерзкая. Пытаешься держаться на равных с богами? Маленькая блошка, норовящая укусить слона.
Лена устало отмахнулась:
— Не от недостатка почтения. Просто я слишком устала, чтобы соблюдать никому ненужные политесы.
— Верно. Реверансы нужны живым королям, для которых подобострастие придворных, что бальзам на рану. Мы, Боги, — не короли. В своей силе и власти не сомневаемся. Лесть, поклоны, лобызания стоп — нам это скучно. Живая душа, способная противостоять бедам, искушениям, страхам, потерям, вот то, что занимательно и по-настоящему интересно. Что перед этим дешевая власть? Это как стразы перед алмазом чистой воды.
Морена улыбнулась, бросив загадочный взгляд через плечо:
А к тебе я добра. Очень добра. Добрее я не бываю. Не разочаруй меня, смертная!
Чёрная птица, взмахнув призрачными крыльями, вылетела в большое окно, в которое заглядывала луна, круглая, как блин на сковородке. К ней, к луне, птица и летела, красивая, мрачная, жуткая. Завораживающая.
Лена подошла к зеркалу. Её лицо, слишком бледное, с прозрачными, почти белыми глазами, в обрамлении буйной поросли сверкающих, как иней, длинных, вьющихся, но не колечками, а мелкими волнами, волос, было так же малознакомо, как и весь окружающий недобрый зловещий мир. Словно взглянув на Морену, она пропиталась частичкой её энергии.
А может быть, так оно и было?
Одежда, словно живая, по нитке стекала прочь и складывалась в новый наряд. В платье, точную копию платья Морены, только белоснежное. Глубокий V-образный вырез на груди. Длинный и острый разрез, позволяющий видеть бедро почти полностью. Платье так плотно обтягивало талию, что фигура становилась похожей на песочные часы.
Повернувшись, Лена натолкнулась на Кошку, неведомо откуда взявшуюся. А может быть, находящуюся здесь все время? В зале было довольно темных углов, чтобы скрыться.
Кошка обнажила в хищной улыбке все острые клыки:
— Госпожа просила передать вам это.
Два изящных создания, напоминающих фей из детских сказок, впорхнули в окно, придерживая руками поднос, крытый прозрачной белой материей, тонкой и переливающейся миллионами алмазных искорок. Кошка резким движением сорвала покрывало с подноса. На подносе оказалось белое жемчужное ожерелье и маска. Кошка ловким движением перевила волосы девушки, превратив ожерелье в диадему. Маска почти полностью закрывала лицо, оставляя на свободе только бутоны губ. Белые перья неизвестной птицы, из которых была сооружена маска, вплетались в водопад блестящих волос.
— Теперь ты готова, — заявила Кошка.
Лена смотрела в зеркало. И не находила в новом образе ни одно знакомой, — своей, — черточки.
— Для чего меня так нарядили? — на всякий случай спросила девушка, не рассчитывая получить понятный ответ.
— Как, для чего? — усмехнулась Кошка. — Конечно же, для свидания. Для чего же еще может наряжаться женщина? Ты ведь хотела встретиться с ним? Теперь ты готова. Полностью готова. Время пришло.
Кошка подошла к полукруглой арке окна, украшенного цветными витражами:
— Лети! — повелела она.
Лена семенящими шажками приблизилась к распахнутому окну, из которого во влажный полумрак залы врывался сухой морозный воздух.
Бесстрашно девушка взобралась босыми ногами на подоконник и окинула открывшийся пейзаж жадным взглядом. От увиденного у Лены занялся дух. Башня, в распахнутом окне которой стояла маленькая белая фигурка, была огромной. Подножие её терялась в белом непроглядном тумане. Вершина утопала в густых клубящихся облаках, сконцентрированных только вокруг неё, ибо вдалеке небо было чистым. Черноту облаков то и дело пронизывало сине-желтыми всполохами электрических разрядов. Ветер, свежий, злой и яростный ударял в лицо, наполняя тело силой, а разум — безумием.