Призрачная любовь
Шрифт:
Физически неспособная взять в рот всю его длину, я добавляю другую руку, двигая кулаками вверх-вниз, пока мои щеки впадают, сильно посасывая и обводя кончик языком, получая самое дьявольское удовлетворение от ощущения его пирсинга на моем языке.
— Правильно, Птичка. Двумя руками, — процедил он сквозь сжатые челюсти. — Вот так.
Я никогда не чувствовала себя так чертовски хорошо, и когда Айзек сжимает челюсти и дрожит, я без сомнения знаю, что ничто в этом мире не может быть лучше этого момента. Только я никогда так не ошибалась, потому что, когда я ускоряю темп и проталкиваю его кончик сквозь свой
Я задыхаюсь вокруг его члена, мой взгляд удивленно поднимается к нему, а мои бедра подрагивают, когда я сжимаю шарики.
— Даже не думай кончать, — предупреждает он меня. — Сейчас моя очередь.
Я ухмыляюсь, и, учитывая размер и вес его толстого члена, сделать это не так-то просто, но я готова принять вызов. В конце концов, это должен быть обучающий момент.
Заставляя себя двигаться, я выкладываюсь полностью, и когда его хватка в моих волосах усиливается, а я ощущаю сладчайшей вкус капли предварительной спермы на его члене, я понимаю, насколько он близок к краю, и я никогда ничего так не хотела. Мне нужно увидеть, как он кончает, нужно ощутить его вкус в глубине своего горла и проглотить все до последней капли, что у него есть.
— Блядь, Аспен. Ты не представляешь, как чертовски много я думал о твоих губах на себе.
Шок проносится по моему организму, и на мгновение я оказываюсь слишком ошеломлена, чтобы поддерживать ритм. Имеет ли он в виду, как много он думал о моих губах на нем за последние несколько недель, или он имеет в виду за последние несколько лет? Потому что между этим есть существенная разница.
Когда его горячий взгляд прикован к моему, эта напряженность возрастает в десять раз, и когда я собираюсь опустить взгляд, его рука возвращается к моему подбородку.
— Подними глаза, Птичка, — бормочет он, когда вибрация шариков усиливается.
Я всхлипываю, и моя грудь вздымается, но пока я продолжаю удерживать его взгляд, эмоции переполняют меня, и их, блядь, слишком много. Я должна ненавидеть его, но, видя, что он так близок к тому, чтобы кончить из-за меня, я собираюсь сломаться. Я собираюсь влюбиться в него снова, и это последнее, чего я хочу в результате. Черт возьми, он тоже этого меньше всего хочет.
Несмотря на его требования, я отворачиваюсь и опускаю взгляд как раз в тот момент, когда ревущее “Блядь” заполняет приватную комнату, а его бедра подаются вперед, проникая еще глубже в мое горло. Айзек сильно кончает, выбрасывая горячие струи спермы в мое горло, и я, ни секунды не колеблясь, проглатываю ее, вбирая в себя все до последней капли.
Только этот момент испорчен моей гребаной потребностью любить его. Зачем мне нужно было идти на это? Я сама все испортила. Это всего лишь небольшой зрительный контакт. Почему я придаю ему такое значение? Это же пустяк. Не то чтобы я никогда раньше не смотрела парню в глаза. Хотя, полагаю, я никогда не делала этого, когда его член был на полпути по моему пищеводу. Это дерьмо обычно меняет дело.
Айзек кончает, и когда из него вытекает все до последней капли, я отстраняюсь, ослабляя хватку вокруг его члена и опускаясь на пол, пытаясь отдышаться. У меня болит челюсть от того, что я вот так принимаю его, но это долгожданная боль, которую я бы терпела каждый день, если бы могла.
Айзек
— Ты в порядке? — спрашивает он, и в его темных глазах мелькает лишь намек на беспокойство.
Я вздрагиваю.
— Я должна вытащить эти чертовы шарики.
Его глаза чуть расширяются.
— Вот черт. Я слишком увлекся тем, как приятно было чувствовать, как твои губы обхватывают мой член, и забыл выключить их.
— Ни хрена себе, — говорю я, каждое малейшее движение заставляет меня быть на грани, и он, наконец, прекращает вибрацию, а затем без предупреждения подходит еще ближе, притягивая мое тело прямо к своему. Его пальцы скользят вниз по моему боку, оставляя дорожку из мурашек, прежде чем достичь вершины моих бедер.
— Вдохни, — инструктирует он.
Я делаю, как меня просят, и когда он предлагает мне выдохнуть, он медленно вытаскивает шарики. В тот момент, когда они выходят, я слабею, и падаю в его сильные руки.
Айзек поддерживает меня, а его сильная рука рисует успокаивающие круги на моей спине.
— Пойдем, — говорит он, ведя меня через комнату. — Ты слишком взвинчена. Тебе нужно расслабиться.
Он подводит меня к дивану рядом с большим пуфиком, на котором я сидела, когда узнала его маленький секрет, и, когда он садится, тянет меня на себя, а мои колени оказываются по обе стороны от его сильных бедер.
— Ты в порядке, Аспен? — снова спрашивает он, и я не могу не задаться вопросом, смог ли он почувствовать перемену во мне раньше, но, когда он притягивает меня к себе и его теплый рот смыкается на моем соске, все мысли улетучиваются из моей головы.
— Лучше, чем в порядке, — стону я, хватаясь за его сильное плечо и чувствуя его твердость у себя между ног, но он не совершает попыток погрузиться глубоко в меня. Вместо этого он просто проводит руками по моему телу мягкими, как перышко, прикосновениями, и, как он и сказал, не проходит много времени, прежде чем я, наконец, расслабляюсь.
Мои бедра начинают раскачиваться, прижимаясь к его толстому члену, а его губы двигаются по моей груди, дразня мои упруги соски, а затем поднимаются к чувствительной коже под моим ухом. Мое тело пылает во всех смыслах, и когда моя влажность становится слишком очевидной, чтобы ее игнорировать, он обхватывает меня за талию и осторожно приподнимает.
Расположившись подо мной, я чувствую его кончик у своего входа, а затем он медленно начинает опускать меня. Я принимаю его дюйм за дюймом, растягиваясь шире, чем когда-либо прежде. Мои стенки содрогаются от его огромных размеров, и я не смею пошевелиться, позволяя своему телу привыкнуть к его восхитительному вторжению.
Его губы возвращаются к моей шее, и, когда его язык проводит по моей коже, я расслабляюсь вокруг него. Наконец, я начинаю покачивать бедрами. Я никогда раньше этого не делала. В последний раз, когда Айзек был внутри меня, он все контролировал. Я была в его надежных руках и делала все, что он пожелает, но в этот раз я беру бразды правления в свои руки.
Мне требуется секунда, чтобы понять, что я делаю, но я быстро нахожу свой ритм, и не успеваю я опомниться, как моя хватка сжимает его плечо, и я втягиваю воздух, делая неглубокий вдох.