Призрачная ночь

Грей Клаудия

— Привет, ребята! — Первым нас заметил Вик. — Мы решили, что можно немного оживить это место.

— Нет ничего лучше старых постеров Элвиса, чтобы добавить шика.

— Я могла бы предложить кое-что другое, — заметила Патрис тоном, дающим понять, что никакого «шика» тут и близко нет. Впрочем, она улыбалась.

— А это не опасно? — спросил Лукас.

Балтазар затушил сигарету о подоконник.

— Не вижу никакого риска. Нас, конечно, могут застукать, но, скорее всего, решат, что мы тут просто тусуемся.

— Ну мы и правда тусуемся, — сказала

я, — но если серьезно, то нам нужно место, о котором не знает миссис Бетани. Место, чтобы… разработать план. Понять, что она задумала. Найти способ общаться с призраками, Я же не могу все время бормотать вам на ухо!

— Никто не догадается, что Бьянка тут, с нами, — согласилась Патрис. — А если кто-то и подслушает нас, ничего не заподозрит. Вот если мы и дальше будем встречаться с ней один на один, все решат, что мы начали разговаривать сами с собой, и начнут недоумевать. Кроме того, Бьянка может оставить тут что-нибудь, чтобы закрепиться. Ей имеет смысл быть привязанной не только к людям, но и к месту.

К этому времени веселость Вика несколько подувяла. Они с Лукасом настороженно смотрели друг на друга. Лукас произнес:

— Я не очень уверен… насчет этого.

— Он имел в виду — находиться рядом с Виком. Вообще долго находиться рядом с людьми.

Вик выпалил:

— Я обмазан.

— Что? — Лукас растерялся, и я его в этом не винила.

— В смысле — я попросил родителей прислать мне святой воды. Причем потребовалось придумать серьезное объяснение, и теперь, как мне кажется, они решили, что я собираюсь стать священником, что, прямо скажем, вряд ли когда-нибудь произойдет, но воду прислали. Я держу ее на своем столе, во флаконе из-под одеколона. И теперь я обмазан. — Вик оттянул воротник рубашки, и его галстук с гавайскими танцовщицами закачался. — Святая вода, полил ей всю шею. Так что, если ты даже потеряешь голову и укусишь меня — а я надеюсь, что нет, — ты обожжешься. Все равно что откусить… э… жгучий перец. Так что ты сразу отскочишь. — Он оглянулся на остальных. — Правильно?

— Гм… возможно, — выдавила Патрис.

Остальные промолчали.

Похоже, Лукас пришел в такое же замешательство, как и все мы, но все же медленно кивнул.

— Ты знаешь, как ни странно, но это может помочь. Не думаю, что мы должны оставаться тут наедине, но…

Вик слегка расслабился. Между ними все еще оставалась дистанция, но она заметно сократилась. Может быть, Лукас сможет общаться с человеком, если будет знать, что того опасно кусать; может быть, их дружба с Виком постепенно восстановится.

— Да ладно, приятель. Я уже больше года не надирал тебе задницу в шахматы. Пора бы уже поучить тебя скромности.

— Он подначивает тебя, потому что меня больше победить не может, — пояснил Ранульф.

Вик шутливо оттолкнул его от доски.

Лукас протянул мне браслет, я его надела и снова обрела телесность. Казалось, что впервые за целую вечность я смогу провести время с друзьями, как обычный человек. Это почти нормальная жизнь, нормальнее уже не будет.

— Все получится, не сомневайся.

— Да, — отозвался Лукас.

Но я видела, что он все еще беспокоится из-за Вика и всего остального.

«Не торопи события», — сказала я себе (и ему тоже).

Сумерки наступали все раньше, листья осыпались с веток и застилали землю толстым ковром, и Лукас навсегда отдал мне мой браслет. Брошь он оставил у себя, чтобы я в любой момент могла оказаться рядом с ним, а браслет, по предложению Патрис, я положила в небольшую коробочку и спрятала за камнем в стене. Так я могла достать его всякий раз, как пожелаю обрести тело.

— Вдруг что-нибудь случится с моими вещами? Не хочу, чтобы из-за этого ты осталась бесплотной, — сказал Лукас, положив браслет на мою ладонь.

— Ничего не случится, — возразила я, хотя понимала, что он прав. Просто не могла догадаться, как скоро жизнь это подтвердит.

Позже той ночью мы с Лукасом решили, что мне пора снова попробовать войти в его сон.

— На этот раз я буду знать, что ты придешь, — сказал он, пытаясь настроиться. — Это поможет мне вырваться из кошмара.

То, как буднично он произнес «кошмар», подсказало мне, что теперь все его сны превратились в кошмар.

— Все будет хорошо, — заверила его я и поняла, что соврала, потому что вовсе не была в этом уверена.

Я не рассказывала Лукасу про таинственные царапины, полученные в его сне, где он дрался с Эриком. Они очень быстро перестали болеть и полностью исчезли через несколько дней. Кроме того, это всего лишь Царапины, и никакого особого вреда они мне не причинили.

Лукас, решила я, и так слишком за меня волнуется. Ничего особенного не произойдет, если после его сна у меня останется какой-нибудь мистический синяк или царапина. Но если Лукас начнет переживать заранее, это может повлиять на его мысли и даже на сам сон. Ему нужно избавиться от тревоги, а не получить для нее дополнительные основания. Так что я решила промолчать.

Поздно вечером я спустилась в комнату Лукаса и Балтазара. Они как раз собирались спать. Я не стала сообщать о своем появлении — Лукас и так почувствует мое присутствие, — но пожалела об этом, когда Балтазар снял с себя одежду. Всю одежду.

— Гм… Балтазар? — окликнул его Лукас.

— Да? — Балтазар швырнул боксеры в корзину для стирки.

Я изо всех сил старалась не смотреть, но после брошенного украдкой взгляда поняла, что посмотреть очень хочется.

— Видишь ли, мы не совсем одни.

Балтазар на секунду застыл, быстро схватил подушку и прикрылся.

— Когда я говорил насчет совместного посещения душа, я шутил, Бьянка!

Я неровными буквами из инея вывела на стекле: «Извини!»

Лукас нахмурился:

— Когда это вы успели пошутить насчет совместного душа?

Балтазар, пытавшийся натянуть халат, не убирая подушку, нахмурился.

— Я иду в общий душ, чтобы уединиться. Звучит странно, но так оно и есть.

Он схватил пижаму и выскочил из комнаты.