Призрачная ночь
Шрифт:
— Думаю, что и я тоже.
— Вы все еще считаете смерть самым худшим, что могло с вами случиться. Но это не так.
— Я знаю, что есть кое-что более ужасное, чем смерть. — Лукас с трудом выговаривал каждое слово. — Потому что это случилось с нами.
— Вы тоскуете по тому времени, когда были живым, — Я ожидала, что она назовет Лукаса глупцом, — никто не получал столько удовольствия от своего вампирства, как миссис Бетани. Но она очень тихо добавила: — Я тоже.
— И лучше не станет? — спросил Лукас.
— Этого я не говорила.
Изумление
Она что, клеится к нему? Я тут же отвергла эту мысль — жест был совсем не такой. Но не могла отрицать, что между ними возникла какая-то связь: миссис Бетани понимала, что происходит с Лукасом, гораздо лучше, чем я.
Она молча похлопала его по плечу. Лукас встал. Миссис Бетани проводила его, ничуть не беспокоясь о том, что Лукас вломился к ней в дом, и пошла с ним вместе в «Вечную ночь». Они расстались только в большом зале. Несколько человек, занимавшихся там, к своему удивлению, отметили, что Лукас, видимо, получил статус любимчика директрисы. Интересно, это отпугнет других вампиров или, наоборот, ухудшит ситуацию?
— Впереди урок английского, — сказала она. — Смею я надеяться, что вы прочитали заданное?
— Вообще-то я прочитал «Над пропастью во ржи» года два назад. Самостоятельно.
— Разумеется. Вы преимущественно обучались сами. И что вы думаете о книге?
— Что Холден Колфилд — погрязший в жалости к себе неудачник, которому следует потратить свое время с большей пользой.
Миссис Бетани едва заметно улыбнулась.
— Хотя я выразилась бы более тактично, по сути наши мнения совпадают. А это означает, что я вас вызову. Готовьтесь. — Она посмотрела на старомодные золотые часики у себя на запястье. — У вас есть еще несколько минут, чтобы принять душ, если хотите, — добавила она тоном, означающим, что сделать это необходимо.
И пошла по своим делам, а Лукас помчался вверх по лестнице, чтобы выполнить ее распоряжение. Он улыбался — по-настоящему улыбался, словно улыбка шла прямо из сердца. Я почувствовала нечто похожее на ревность, как будто я всего лишь его хвостик, а не постоянный спутник, но тут он прошептал:
— Ты можешь в это поверить?
— Ты и в самом деле вспотел, пока дрался с Балтазаром.
— Нет, я имею в виду — поверить, что она меня отпустила?
— Нет. Но вообще-то ты весьма обаятелен.
— Обаяние вовсе не моя сильная сторона.
— Не соглашусь. — Я осторожно спросила: — Но ведь ты не собираешься ей доверять, правда?
Шагая по коридору этажа, где находились спальни мальчиков, Лукас молчал, но, дойдя до двери своей комнаты, сказал:
— Она дала мне поблажку, хотя вовсе не была обязана.
— Она ненавидит Черный Крест и, мне кажется, сочувствует тебе из-за того, что у тебя с ними случилось, но… ловушки, Лукас. Она ловит привидения вроде меня. Одна из ее ловушек едва меня не убила.
— Может быть, она просто боится того, чего не понимает, — предположил он, снимая свитер и рубашку и швыряя их на пол, на мокрые полотенца, наверняка оставленные после душа Балтазаром. Мальчикам никогда не приходит в голову, что существует понятие «стирка». — Бьянка, ты до сих пор боишься призраков, а ведь ты одна из них. Поэтому это вполне объяснимая реакция.
Я с трудом представляла себе миссис Бетани, которая чего-то боится. Но похоже, Лукас в чем-то прав; она сумела достучаться до него, а с этим не справился ни один из его друзей, включая меня.
— И все равно не могла я ей по-настоящему верить. Пока нет.
— Ты ведь не расскажешь ей про меня? Что я стала призраком и что я здесь, с тобой?
Лукас недоуменно посмотрел на меня:
— Ты что, смеешься? Конечно нет.
Я почувствовала облегчение.
— Значит, ты ей не доверяешь.
— Не знаю, доверяю я ей или нет, но, когда речь идет о тебе, я не собираюсь рисковать сильнее, чем это необходимо. Твои тайны — это мои тайны, Бьянка. Никогда в этом не сомневайся.
Я легким ветерком прикоснулась к его щеке. Он закрыл глаза и улыбнулся.
Он был сейчас таким сильным. Таким счастливым.
— Знаешь, я понимаю, что мы не можем… быть вместе… — заговорила я.
Лукас открыл глаза, улыбка исчезла, но прежде, чем он успел начать извиняться, я выпалила:
— Но я могу посмотреть, как ты принимаешь душ.
Следующие десять минут прошли замечательно, однако я так и не сумела полностью сосредоточиться на созерцании прекрасного, мокрого, голого Лукаса. Одна и та же мысль сверлила мне мозг, и я не могла от нее отделаться.
Я думала: «Такое впечатление, что кто угодно в этом мире может хоть немного помочь Лукасу, но не я. Только не я».
Глава одиннадцатая
Пока я смотрела, как Лукас принимает душ, у меня что-то случилось с мозгами.
Он пошел на урок, а я начала терзаться. Видеть его снова, эту мускулистую грудь, и ноги, и воду, льющуюся на его темно-золотистые волосы и полные губы… вспоминать все, что мы делали вместе в те несколько коротких недель в Филадельфии… Это вновь пробудило мой голод по нему. Теперь, когда у меня не было физического тела, желание стало другим, но это не значило, что я хотела Лукаса меньше.
И еще я хотела, чтобы вернулась наша близость. Я знала, что помогаю Лукасу приспособиться к новой жизни, так же как он помогает мне. Уж наверное нам не придется хранить целомудрие вечно, правда? Пока браслет у меня на руке, я вообще не вижу никаких сложностей.
После той нашей первой ужасной попытки Лукас больше не делал никаких шагов в этом направлении. Учитывая, насколько сложным был для него весь этот период, я с уважением относилась к тому, что он сохраняет между нами дистанцию, потому что знала: он любит меня так же сильно, как я его. Но может быть, первый шаг должна сделать я сама.