Призрачно все...
Шрифт:
С Ворзониным он сделает вид, что не помнит того разговора возле ресторана. Только бы сработало.
— Пафнутьич, — рявкнул неожиданно для себя Аркадий. — Поверни сейчас по Куйбышева, там через пару кварталов будет центр «Красота и здоровье», мне с одним психотерапевтом перетереть одно дельце нужно.
— Сделаем, Аркадий Ильич, — кивнул водила, сбавляя скорость.
— У вас что, проблемы? — вполголоса поинтересовалась медсестра Леночка, сверкнув подведенными глазками. — Может, не стоит сразу к психиатру-то. У нас на подстанции есть люди, способные помочь…
Аркадий прыснул от смеха:
—
— Вот и мне кажется, что не эти, — продолжила в том же духе медсестра, глядя в упор на доктора. — Иначе мы бы с вами их обязательно решили, правда?
— Всенепременно, — огрызнулся Изместьев.
Уже перед самым кабинетом заведующего Центром Аркадий замедлил шаги: как объяснить коллеге и однокласснику необходимость прерывания беременности у проститутки? С чего это вдруг тебе «сбрендило», док? С каких это пор ты стал беспокоиться о путанках, которые «залетают» по несколько раз в году? У тебя что, мало с сыном проблем???
Он попытался сосредоточиться. Как назло, в голову лезли глупости типа «беспокоюсь о дальней деревенской родственнице, совсем еще неотесанной, ничего не соображающей…» Так и не успев придумать ничего удобоваримого, Аркадий вздрогнул от щелчка открываемой двери. В проеме стоял Павел:
— Какие люди в Голливуде! — прогремело на весь коридор. Павел посторонился, приглашая одноклассника в кабинет. — Каким ветром: Норд-ост? Зюйд-вест?
Кажется, он что-то промямлил в ответ, начиная, как всегда, свекольно краснеть. Минут через пять смущение прошло. Ворзонин его понял буквально с полуслова:
— Зачем, почему… Аркадя, мне по барабану все это, — буквально огорошил он готового к отказу доктора. — Я вижу, что в трудный час ты обратился ко мне, это льстит. Это для меня важно. И я в лепешку разобьюсь, но тебе помогу. На войне есть такой термин: поддержка с воздуха. Так вот, я буду этой самой поддержкой, уловил?
— Спасибо, конечно, но с чего ты взял, что у меня трудный час? — насторожился Аркадий.
— Ты на себя в зеркало взгляни, и самому все станет ясно, — развело руками светило психотерапии и вдруг закрякало с немецким акцентом: — Я ф-ферю, что просто так ты пы не попросил. Кте, кофоришь, котовится к апорту твоя путаночка? Палата намба … скоко? И кокта? Какой эташ? Клафное — не опостать, тальше — тело текники…
Зная Ворзонина не первый год, Аркадий не стал обращать никакого внимания на его речевые выкрутасы. Не может Павел иначе, не-мо-жет! Без словесного выкаблучивания у него створожатся мозги.
Договорившись о сроках, уточнив все детали, одноклассники расстались. Напоследок Павел заверил:
— Будь спок. Сегодня же вечером ее навещу. Завтра ты ее не узнаешь. Запрограммирую на пожизненное материнство. При малейшем желании убрать беременность ее начнет так корежить, что она будет готова выносить не только свою беременность, но и «за того парня», как пели в годы нашей молодости. — И, перекрестившись, он закатил глаза: — Хоть одну невинную жизнь спасу на этом свете.
Удаляясь от Центра «Красота и здоровье», которым руководил Ворзонин, доктор рассуждал о том, что его
В этом теле он, возможно, последние дни находится. Какая разница, как он при этом выглядит?! У него есть дела поважней. Например, оказавшись в далеком 1985 году, всего за 5 месяцев до выпускных экзаменов за курс средней школы, он должен будет идеально подготовиться по физике, химии, алгебре, литературе… Поскольку Аркаша Изместьев образца середины восьмидесятых — отличник, идущий на золотую медаль. Это значит, четверок на экзаменах быть не должно.
От настигнувшей его догадки он даже свернул в аллею Парка Культуры и присел на первую подвернувшуюся скамью. Как он сможет соответствовать имиджу, если мозги у него будут сегодняшние.Не станет же он объяснять своим школьным преподавателям на выпускном экзамене правила транспортировки больных с черепно-мозговой травмой, в самом деле!
Изместьев! Решай задачи по мере их поступления. Вот перенесешься благополучно в доперестроечный рай, там видно будет. А пока нечего воду мутить. Преждевременно.
С этими словами он благополучно поднялся со скамьи и направился к выходу из парка.
Ниже уровня асфальта
Терзайся теперь догадками… Что он имел в виду, говоря напоследок «помогу тебе»? Потом, спустя несколько секунд, — «Обязательно помогу! Только потерпи немного». Ну, не любовника же он хотел ей подобрать, в самом деле! Упаси, господи!
Если это действительно так, то его, Павлика, авторитет упадет для нее ниже уровня асфальта. И уже никогда не поднимется. Ольга не собирается изменять мужу. Какие бы диагнозы ей ни ставили гинекологи! Пусть это усвоят все потенциальные особи мужского пола, которым суждено так или иначе встретиться с ней. Ей противна сама мысль об измене. Если же он имел в виду что-то другое…
Она старательно разбивала плоскорезом комья глинистой почвы, готовя участок для цветника. Мысли в голове крошились наподобие глины. Тот разговор с Ворзониным в его кабинете, куда она забрела в отчаянии после неутешительного диагноза подруги-гинеколога, она, словно ком земли, разбила на несколько мелких кусочков.
Павел ее тогда утешил, как мог, утвердил в мысли, что диагноз может быть ошибочным. Что не все так однозначно, как выглядит в устах врачихи. И, когда она, убаюканная его монотонной речью, успела вздремнуть и проснуться, когда поднялась с кушетки и собралась покинуть кабинет, он пробубнил, что обязательно поможет ей. Быстро, скомкано, словно не ей, а самому себе выдал, но она разобрала.
Едва потом собралась уточнить, что он имеет в виду, в дверь грубо постучали. Через секунду в кабинет впорхнула «бальзаковка» с крашеными под платину волосами, колыхающимися шеей и бюстом. В карих глазах, придавленных пудовыми ресницами, читалось однозначное желание затеять скандал. Даже способностей Павла могло не хватить, чтобы прервать поток «бальзаковского» красноречия.
Их сеанс, короче, был прерван. Ольга осталась один на один с вопросами. Комом вопросов. Сейчас она кромсала их, как могла.