Призрачно все...
Шрифт:
Перед столом Пашки Ворзонина пришлось задержаться. Поскольку на нем — отнюдь не тетрадь с учебником, а атлас анатомии человека, раскрытый на странице с полушариями головного мозга. Парень уже тогда собирался стать психиатром! Вот это номер!
Правда, призрак Изместьев заинтересовался не только полушариями в атласе, но и тем, что успело внести в схему будущее светило психиатрии. Над стрелкой, ведущей из лобной доли на периферию, читалось вполне отчетливо следующее: «пространство + время». На полях было накорябано «прошлое + будущее».
Изместьеву показалось, что на какое-то мгновение он обрел вдруг плоть и почувствовал под ногами опору. Но только на мгновение. Что могла означать сия невинная надпись в атласе ученика 10-го класса? Что задумал его друг и коллега, протирая штаны на школьной скамье? Что вынашивал в своей породистой голове уже тогда, до перестройки!
В призрачной памяти всплыло, что Ворзонин был единственным, кто знал все подробности той новогодней ночи, когда пробка от шампанского выстрелила Изместьеву в открытый глаз. Они после школы поступали в один институт, и Аркадий поделился с другом этой пикантной подробностью, объясняя тем самым свой выбор вуза. Но какое отношение мог иметь Павел Ворзонин к его путешествию в прошлое, если единственным «посвященным» в проблему был Вениамин Поплевко, улетевший благополучно в свое будущее?! Никакого! Пусть однократно его пришлось привлечь. Для того, чтобы отговорить путану от аборта. Поскольку Поплевко тогда находился в психушке, и выполнить миссию свою никак не мог.
Но как-то подозрительно легко согласился Ворзоня на подобную авантюру тогда, в августе 2008-го. Изместьев вначале обрадовался, так как сомневался, что психиатр вообще согласится. А сейчас мысль сидела в голове, как муха в паутине, и не прекращала жужжать.
Даже если это и так, что сейчас об этом жалеть? Боже, когда это было? Или еще будет? Все смешалось в его голове, словно в салате «оливье». И этот «салат» не имел сейчас ровным счетом никакого значения. Все в прошлом для призрака Изместьева. Из этого состояния ему не выбраться никогда. И не стоит переживать. Надо уметь находить плюсы в любом положении, в каком бы ни оказался. Хотя… Что ему с этими плюсами делать? Солить? Мариновать?
Страх повторения
Что может быть между ними общего? Один — с гривой неприбранных волос, среди которых хватает и седины, с горбинкой на носу, которая кого-то восхищает, кого-то возбуждает. Лично Кристину — откровенно бесит, причем уже давно. Другой — бледно-болезненный, с огромными ввалившимися глазами, отчего его взгляд кажется всегда немного напуганным. А после того, что произошло, это ощущение у Кристины окрепло. Зачем он пьет с его диабетом? Для того, чтобы показать ей, как ему плохо? Что он наплевал на свое здоровье, раз она его игнорирует? В отместку ей?
Один — сидит, пьяный в доску, в зрительном зале, что-то мурлыча себе под нос и ловя буквально каждое слово своего кумира-режиссера. Венечка, ты забыл, что спектакль закончен, занавес опущен, и давно пора сражаться за свою любовь. Но ты молчишь, затаившись и выжидая чего-то.
Другой — грохает по сцене своими ботфортами, заламывает свои костистые длани, запамятовав, видимо, что в зрительном зале лишь двое, и его актерское мастерство им, скорее всего, до лампочки. Видимо, так задумано: говорит и убеждает один, другой — сама пауза, межсезонье…
Зачем она поддалась на уговоры этих двух ничевоков и пришла сюда? Зачем она вообще позволила себя уговорить? Дура, дура, дура! Подвела черту, вышла из передряги, пусть с огромными потерями, с жертвами. Но вышла, собралась худо — бедно жить дальше. Настроилась. Зачем возвращаться к началу, пусть и в мыслях? Что она здесь делает?
Ах, да, театр, пристанище Мельпомены. Как же! Зритель должен сопереживать. Здесь никто не вправе врать и изворачиваться… Здесь она им должна поверить. Фикция! Даже если бы этот бледный ползал у ее коленей, упрашивал и извинялся. Возможно, он и хочет вновь стать дельфином, но в ней русалка умерла. Ее убили, и не воскресить.
— Пойми, глупышка, — орал вспотевший Кедрач ей со сцены. — Именно твое естественное поведение, твои неподражаемые обмороки сыграло решающую роль. Изместьев поверил. А впоследствии и загорелся желанием улететь в прошлое. Предупреди мы тебя заранее, знай ты все загодя, — ничего бы не вышло. Туфта получилась бы. Никакой убедительности. Ты бы прокололась, он бы тебя раскусил.
— А почему все вы говорите? — вспылила Кристина, оборачиваясь к Вениамину. — Вам не кажется, что вы вообще здесь ни к чему? Почему молчит этот… этот… пентюх?
— Ты напрасно на него дуешься, — продолжал режиссер, видя, что парень никак не отреагировал на выпад своей несостоявшейся невесты. — Ему в самый раз давать Оскар за исполнение главной мужской роли в спектакле под названием жизнь. Никто ничего подобного не играл до него. И, наверняка, не сыграет еще долго! Он настоящий артист, талантище… Думаешь, легко было изображать человека из будущего, когда перед глазами ты, его единственная любовь.
— Замолчите немедленно! — Кристина, заткнув уши пальцами, направилась к выходу из зала. Пройдя метров пять-шесть, остановилась, повернулась и закричала, указывая на Поплевко: — Я его просила это играть? Мне это надо было? Меня хоть кто-нибудь спросил?
— Кстати, — Егор подпрыгнул, словно пытаясь дотянуться в прыжке до уходящей девушки. — В качестве реабилитации твоего возлюбленного, сообщу тебе абсолютно секретную информацию. Учти, я не должен тебе этого говорить. Так вот, мне стоило больших трудов, чтобы отговорить парня от этого рискованного решения.
— Какого решения? — Кристина завертела головой, не совсем понимая, что режиссер имеет в виду.
— От решения предупредить тебя, рассказать тебе обо всем, посвятить тебя во все нюансы. Так что, ругать следует меня, а не его. Я настоял на том, чтобы вас, сударыня, использовать вслепую. Парень начисто отказывался играть свою роль, если ты не будешь в курсе. Я подчеркиваю, на-чис-то. Мне стоило неимоверных усилий.
— Я вам не верю, — Кристина топнула ногой. — И не надо на меня смотреть, это какой-то ваш прием… по Станиславскому. Не помню, конечно. Это наше с Вениамином личное дело. И, если он мужик, то должен сам ответить за все. А вас я попрошу не вмешиваться.
— Так он потому и напился, что считает жизнь закончившейся. Он в глубочайшей депрессии, как ты не можешь понять!
Кедрач спустился со сцены и направился к девушке. Его глаза блестели, это просматривалось сквозь свисавшие со лба волосы. И походка, надо признать, была какой-то кургузой.