Призрачно все...
Шрифт:
Вот объяснение всех твоих метаморфоз последнего времени, доктор Изместьев! Здесь собака зарыта! Именно в этом месте, даже проверять не надо!
А что, если с самого начала Клойтцер поставил перед собой цель — втиснуть под Новый, 1985 год, в юную плоть десятиклассника своего человека? Выходит, Аркадий подарил этому выродкубесценную информацию о своей остановке сердца, сообщив точное время и место! Клойтцер стал, если можно так выразиться, обладателем эксклюзивной информации.
Но кто же мог знать?!
Надо как-то помешать своему предшественнику открывать шампанское под Новый год! Но как? Это — узловой момент всего.Если в новогоднюю ночь ничего не произойдет, у него появится шанс вернуться домой. К Ольге, к Савелию. Он окончательно одумался. Все, хватит. Налетался!
Как можно предотвратить надвигающуюся трагедию? Что может сделать бесплотный дух в мире живых, в мире сплошных контактов плоти? На первый взгляд, ничего… А если подумать?
Как потусторонний мир обычно влияет на решение смертных делать что-то или не делать, предпринимать или нет?
Доктор увидел пролетающий самолет. Значит, он находился на высоте нескольких километров? Если салон разгерметизировать, пассажирам воздуха будет не хватать. Начнется паника. В состоянии кислородного голодания его могут увидеть.Это ему надо? В самом деле, что за ересь лезет в ангельскую голову?!
«Оставь в покое лайнер, и займись решением более важных задач!»
Стоило ему об этом подумать, как он оказался вновь в родной школе. Только теперь в ней занятий не было. Технички мыли полы на всех этажах. Никто не мешал ему размышлять над создавшимся положением.
Как изменить ход событий? Сейчас он фактически ангел. Может, стоит своему предшественнику присниться?Сны истолковываются по-разному. Наутро обычно сложно вспомнить, что тебе снилось. К тому же, такой убежденный атеист, как комсомолец Изместьев, даже пытаться не будет вспоминать свой сон. Поскольку это — антинаучная блажь.
Ангел вспомнил, как коробило будущего доктора, когда мать рассказывала подробности увиденного во сне, и потом вслух размышляла, — к чему бы это. Сейчас Изместьев рассуждал совершенно по-другому, только что это могло изменить?
Можно попытаться подействовать на комсомольца через какого-нибудь медиума,или посредством спиритического сеанса. Хотя, — какой спиритизм в 1984-м году, о чем это он?
Доктор помнил, что в восемьдесят четвертом году лишь некоторые бабки занимались вызыванием духов. Насколько это им удавалось, никто не знает. Официальная пропаганда клеймила старушек всеми доступными способами. Можно ли ее за это винить? Совершенно другой аспект — поверит ли комсомолец-десятиклассник выжившей из ума старухе? Вряд ли. Значит, и этот вариант отпадает. А жаль.
Можно оставить Аркадию знак.Так, чтобы парень понял его происхождение. Но для этого необходимо уметь передвигать предметы. Доктору опять вспомнился фильм с Патриком Суэйзе. Киногерой научился передвигать предметы силой воли. Неужто это предстоит и ему, врачу из будущего? Он непременно научится этому… Вернее, постарается научиться во что бы то ни стало.
Если как-то подействовать на интуициюпарня? Сначала необходимо ответить: есть ли она у него. Как действовать на то, чего пока не существует. Или только формируется. Юноша подвержен скорее желаниям, соблазнам, инстинктам, рефлексам, нежели интуиции. У него нет опыта, нет наработок… К сожалению, этот канал связи также придется забраковать.
Что остается? Кошки?Пожалуй, самый реальный шанс как-то повлиять из закулисья. Кошки — те же медиумы. У Аркадия не будет такой предвзятости, как к старухам. Но как кошка сможет помешать открыть бутылку шампанского? Задачка, которую призраку Изместьеву предстояло во что бы то ни стало решить до наступления Нового, 1985 года, казалась абсолютно неприступной.
На улице Аркадию непривычно было смотреть, как ветер треплет прически, срывает головные уборы, развевает полы пальто и курток, а ему — хоть бы хны. Словно они с ветром заключили договор о добрососедском сосуществовании, и не трогали друг друга.
Ему ничуть не жарко в парилке, ему не холодно в холодильных камерах. Он благополучно проходил сквозь сталеплавильную печь, безболезненно «просачивался» сквозь летящий поезд. Жизнь проносилась мимо, ее радости были призраку недоступны. Ради развлечения он посетил кабинет гинеколога и женскую баню. А кто ему запретит? Ему можно видеть все! По ту сторону и эту!
Слетал в Москву, понаблюдал за подготовкой новогоднего «голубого огонька». В доперестроечной столице царила эпоха сотрудничества Аллы Борисовны с Раймондом Паулсом. Кристина Эдмундовна к тому времени еще не утратила подростковой угловатости и только-только закончила съемки в фильме «Чучело», поставленном Роланом Быковым.
Зачем-то призрак спустился в метро… Вернее, залетел. Черт дернул! Уже в который раз на память пришел фильм с Патриком Суэйзе в главной роли. Не случайно его герой встретил подобного себе именно в подземке. Ох, не случайно!
Видимо, во время строительства подземных станций так или иначе повреждаются захоронения. Причем, не только текущего века, но и более древние. Вскрываются могилы, о существовании которых никто не подозревал. Затерялись древние скрижали в суматохе времени…
То, что Изместьев увидел в московском метро на станции «Преображенская площадь», заставило его выразиться на таком гортанном диалекте, который уже через секунду он вспомнить не мог: слова улетучились, как и его собственная плоть несколько дней назад.
Сквозь спешащих жителей столицы, сквозь летящие поезда, под куполами и на бетонном полу — всюду копошились, просили подаяние, кого-то заклинали представители разных эпох, сословий и конфессий. Их несложно было узнать по обезумевшим взглядам, по лохмотьям одежды, по рясам, сарафанам и кокошникам. Словно несколько измерений решило вдруг пересечься в одном месте, здесь и сейчас,в подземке образца 1984 года…
Красноармейцы с маузерам в руках и мастеровые, крестьяне — старообрядцы и дворяне, представители духовенства и еретики, кузнецы и сапожники, — каждый занимался своим делом, сливаясь воедино с толпой москвичей на эскалаторе. Из-за отсутствия четкой фиксации все мерцало перед глазами призрака. Пролеткам с извозчиками поезда ничуть не мешали, — каждый мчался по своим делам, беспокоясь о своем, насущном.