Призрачно все...
Шрифт:
Из-под самосвала он увидел, как крохотная такса побежала через проезжую часть на красный сигнал светофора. Даже не побежала, — рванула прямо под колеса набиравшей скорость «волги». В ее «необдуманном» поступке были виноваты, естественно, хозяева, если таковыми можно назвать двух малолеток, то и дело кричавших:
— Трейси, место! Трейси, к ноге! Трейси, фас!
Призрак почувствовал надвигающуюся трагедию. Колесо «волги» с хрустом «вписывалось» в собачий позвоночник. За четверть секунды он принял решение. За одну восьмую его мысль опередила машину, водитель которой увидел бегущую собаку, но среагировал слишком поздно. От него ничего уже не зависело.
Трейси вдруг непонятным образом взлетела, словно посреди асфальта наружу вырвался невидимый фонтан, сделала немыслимый вираж в воздухе и приземлилась аккурат в ручонки испугавшихся не на шутку хозяек. Машину занесло, она врезалась бампером в фонарный столб.
Но это уже, как говорится, — совсем иная история.
Сколько Изместьев потом ни пытался воспроизвести мысленно ту же ситуацию, у него ничего не получалось. Он понимал, что реальная угроза собачьей жизни в те доли секунды мобилизовала и сконцентрировала всю его волю, и он вмешался… Наблюдавшие это пешеходы стали креститься, не исключено, что водитель «волги» после случившегося начал верить в бога.
За своими «тренировками», попытками «вклиниться» в реальность, Изместьев едва не забыл о событии, занимавшем все его призрачное сознание последние несколько дней.
На перемене Аркадий с Жанет практически не общались. У призрака даже появилось предчувствие: а не поссорились ли они? Но, как не раз любил повторять один из основоположников марксизма, предположение было в корне не верным.
Едва прозвенел звонок, концессионеры вдвоем молча покинули класс. Вслед им летели фразочки типа: «Изместьев с Аленевской со своей любовью никого больше не замечают». Они могли скрыться от кого угодно, но только не от призрака, преследующего их везде: в трамвае, автобусе, на перекрестках.
Они несколько раз оглядывались, проверяя, — нет ли за ними хвоста. Наконец, уединившись в дешевой кафешке под названием «Три тополя», взяли по кофейному напитку с коржиком, и принялись обсуждать нюансы предстоящей авантюры. В том, что это чистейшей воды авантюра, Аркадий старший ни на минуту не сомневался. Но именно благодаря своей авантюрности, она могла выгореть.
Несколько раз он возмущенно спрашивал себя: «Так ты вор, Изместьев? И отсутствие памяти в данном случае — не оправдание. Возможно, тебе было выгодно все забыть, вот ты и забыл. Какая избирательная память у тебя, однако!»
Призрак мог разговаривать сам с собой сколь угодно долго: подавляющее количество человек его не слышало. Рассуждения вслух с некоторых пор стали обычной манерой его поведения.
Итак, один из ключевых вопросов, на который следовало ответить быстро: готовящаяся кража — запланирована заранее или спровоцирована вмешательством извне? Его, доктора, вмешательством.
Каким образом он мог запустить сей механизм? Ему неведомо. Как, впрочем, неведомо никому. А что, если в этом промежутке времени присутствует кто-то еще, кто себя пока никак не обнаружил? В отличие от духа — Изместьева, он обладает материальным телом — колоссальным, надо признать, преимуществом.
Какова цель такого противостояния? Обладание телом десятиклассника? Зачем? Какой смысл? Тело уже есть, оно, если можно так выразиться, на нем… Стоп! Именно здесь и может скрываться главная недооценка ситуации. Тело телу рознь. Особенно, если рассуждать с точки зрения долгосрочной экспертизы. Одно тело очень скоро будет выбито из обоймы жизни, или сохранит жалкое существование где-нибудь на задворках. А другое с течением времени будет наращивать преимущества. В будущем у него расширятся горизонты. Им и стремится обладать «мистер икс». В него и стремится попасть.
Каким «содержимым» будет наполнено тело, такое будущее его и ожидает. Если верить Клойтцеру, то в обозримом прошлом вовсю идет так называемая «война за тела». В случае с телом Изместьева заваруху затеял сам доктор: кинул затравку в виде сообщения о собственной клинической смерти в новогоднюю ночь. Теперь расхлебывай!
Стоп! А почему это он кинул? Про его клиническую смерть знали многие. Тот же дядя Стефан, к примеру. Одноклассники, опять же.
Изместьеву казалось, что вопросы, на которые он никогда не сможет ответить, висят вокруг него в воздухе подобно елочным игрушкам, он сталкивается с ними ежесекундно.
Зачем, к примеру, звонить по телефону и предупреждать Аркашу столь рискованным способом? Когда десятиклассник будет «работать»? Это опасно в плане отпечатков пальцев. Или он, как заправский домушник, будет вершить свое темное дело в перчатках? Тогда звонок все равно зафиксируют на телефонной станции. И голоса запишут…
И зачем надо деньги, которые Аркадий вынесет из квартиры, тотчас отдавать сообщнице? Он что, сам не в состоянии «оприходовать» добычу? Двоюродный брат Жанет отправляется на теплоходе за границу, где сможет превратить деньги в товар. И что из этого? Где плюрализм мнений?
Информация о брате не выдерживала вообще никакой критики: зачем вводить в «схему» дополнительных людей? Кому нужна, кому выгодна эта утечка информации? Самое удивительное ангелу виделось в том, что Аркаша-десятиклассник ничем этим не «заморачивался». Насколько доктор помнил, это не соответствовало действительности. Отношение парня к девушке в те дни было достаточно прохладным. Она ему нравилась, чего греха таить… Но не настолько, чтобы слепо подставлять свою несформированную шею под сию гильотину. Как раз в те годы у парня должен быть аналитический склад ума, он должен все факты десять раз взвесить.
Производственная травма
Возможно, Аркадий-младший и нервничал в тот вечер, но внешне это никак не проявлялось. Спокойно поднявшись на пару этажей выше, он принялся ждать, пока хозяин пойдет выгуливать свою собаку. Когда дверь одной из квартир приоткрылась, и на площадку выглянула седая старушка, наверняка помнившая обе революции, десятиклассник был неподражаем:
— Я Серджио жду! — Брякнул он на итальянский манер. — Он обещал скоро выйти. Как только выйдет, я растворюсь, вернее, мы растворимся.