Призрачные страницы истории
Шрифт:
Филипп лично арестовал своего сына и наследника престола дона Карлоса. Были конфискованы бумаги принца, а сам он содержался в тюрьме замка Алькасар в Толедо. Через полгода, в июле 1568 г., стало известно о кончине дона Карлоса. Обстоятельства, при которых он умер, были и остаются неизвестными. Вероятнее всего, принц, который обнаруживал признаки умственного расстройства, был сочтен Филиппом неспособным занимать престол. Сразу же поползли слухи об отравлении, о том, что принц убит отцом за любовь к своей мачехе Елизавете Валуа, либо за участие в «протестантском заговоре». Молва еще ранее приписывала ему планы побега в Нидерланды (или в Италию). Очевидно, дон Карлос не очень скрывал свои намерения, которые скорее выглядели причудами не вполне нормального человека, чем продуманными
Недоверие ко всем и каждому сумрачный фанатик возвел в принцип отношений со своими приближенными. Его маниакальной подозрительности не избежали даже герцог Альба и Александр Фарнезе, герцог Пармский — испанские наместники в Нидерландах, верность которых была многократно проверена при самых сложных обстоятельствах. Это не раз губительно сказывалось на ведении дел. Не решаясь сместить своих администраторов и полководцев, Филипп сознательно лишал их ресурсов и полномочий, необходимых для выполнения поставленной перед ними задачи.
Итоги сорокалетнего правления Филиппа II оказались плачевными для Испании. В конце века стало очевидным хозяйственное истощение страны, обнищание ее населения. Хотя начало упадка испанского могущества ряд новейших историков относят к двадцатым или даже сороковым годам следующего XVII столетия, он коренился в политике Филиппа II и попытках его преемников продолжать обанкротившийся курс.
Во второй половине XX века вердикт истории в отношении Филиппа был пересмотрен. Сначала на основе архивных материалов, вводимых в научный оборот, оспаривались, не всегда с достаточным основанием, разные его лихие дела. Уже тридцать лет назад в весьма авторитетной «Британской энциклопедии» можно было прочесть, что «черная легенда», которая «в протестантских странах представляла Филиппа II чудовищем фанатизма, честолюбия, вожделения и жестокости, наверняка является ложной… Любитель книг и живописи, любящий отец своих дочерей, он вел простой образ жизни, посвященный его идеалам». (1966, т. 17, с. 840–841). Скептик наверняка заметит, что приведенная характеристика личной жизни Филиппа сама сильно смахивает на легенду, только «белую», которая к тому же нисколько не опровергает «черную».
В ряде новейших работ делалась попытка опровержения «черной легенды». Очень характерна в этом отношении книга известного исследователя новой истории Испании Г. Кеймена «Филипп II Испанский» (Нью Хейвен, 1997). Автор ставит себе в заслугу, что в отличие от своих предшественников показывает Филиппа не только как государственного деятеля, но и как человека. В молодости он получил отличное образование, много путешествовал по Европе, любил балы и умел играть на гитаре. В эти годы он был поклонником идей гуманиста Эразма Роттердамского, в числе его самых близких друзей и советников находились люди, которые разделяли взгляды этого передового мыслителя, являвшегося страстным поборником мира. Филипп был нежный отец, его за простоту поведения любила австрийская (четвертая) жена, его племянница Анна. Он пережил больше трагедий, чем приходилось терпеть человеку даже в те времена: смерть двух сыновей — наследных принцев, дочери, трех жен и еще внебрачной дочери от одной из любовниц. Он, строго следя за сохранением всех своих прерогатив как монарха, не стремился подчеркнуть божественный характер королевской власти и не создавал культа своей личности, как это делали правители в Англии и во Франции. Филипп собирал всю жизнь коллекцию картин, которой ныне любуются посетители мадридского музея Прадо. Отбор картин показывает, что он имел тонкий вкус ценителя живописи. Его трагической ошибкой была война в Нидерландах. Во второй половине жизни он слишком доверял мнению инквизиции. Английская же политика была ответом на бесчинства на море английских корсаров, от которых тяжко страдала испанская торговля. Филипп первым из испанских королей понял значение огромных колоний в Новом Свете и направлял туда в качестве губернаторов и высших чиновников своих лучших администраторов. Они проделали там огромную полезную работу, плоды которой ощущались в течение последующих столетий. Ненависть к Филиппу определялась прежде всего тем, что Испания была великой державой, имевшей много заклятых врагов…
Введение в научный оборот новых материалов может вызывать появление новых версий, опровергающих старые. Но нередко ранее неизвестные источники приводят к возникновению весьма тенденциозных версий, создаваемых в угоду интересам национальных и социальных групп для обоснования различных идеологий. Эти версии, несовместимые со старыми, отнюдь не доказывают несостоятельность прежних версий. С переосмыслением биографии Филиппа II, между прочим, оказываются тесно связанными попытки переписывания истории инквизиции. В январе 1998 г. Ватикан объявил об установлении относительно более свободного допуска ученых к 4500 томам архивов центральных органов инквизиции, с нескрываемой целью борьбы с «черной легендой», возникшей вокруг этого зловещего учреждения. Секретарь Конгрегации доктрины веры епископ Т. Бертоне заявил: «Представление, создаваемое черной легендой, должно быть пересмотрено и заново изучено».
Заключая эту главу, напомним, что целью ее было не изложение — пусть краткое — биографий политических деятелей эпохи Возрождения, а выявление процесса образования версий этих биографий и биографий вообще. Наряду с различной оценкой давно известных фактов новые версии основываются нередко на архивных находках, вводят в оборот ранее неизвестные источники. Это делает новые версии отчасти не сравнимыми с традиционными, поскольку они нередко освещают стороны жизни избранных персонажей, которые вообще не находили места в прежних версиях. Другой вопрос, что освещение ранее игнорировавшейся сферы активности могло быть настолько тенденциозным, что делало их виртуальными версиями. Мотивы для возникновения новых версий были различными. Это, во-первых, стремление на историческом материале лучше осознать задачи, поставленные перед обществом во время, когда возникали эти версии, и, во-вторых, попытки осмыслить вводимую в научный оборот сумму ранее неизвестных фактов (включая и мнимые). Столкновение традиционной и новой версий нередко делало обе их виртуальными, а характер реальных и виртуальных фактов — не доказуемыми.
Подложные письма
Любовные самообличения
Способ передачи информации посредством личных писем существует уже несколько тысячелетий. Древнее происхождение имеет и традиция использования писем, формально адресованных определенному человеку, для распространения тех или иных сведений более широкому кругу лиц. Письма эти являлись по сути дела формой политического памфлета, философского трактата, беллетристического произведения. Но были и личные письма в собственном смысле слова, приобретавшие известность в силу различных обстоятельств, не предвиденных авторами, и обычно вопреки их желанию.
Все разновидности личных писем широко использовались фальсификаторами еще в античное время. Менялись имя автора письма и адресата, излагавшиеся там сведения. Когда такие подмены производились современником и не являлись просто шуткой, они преследовали цель повлиять на ход событий, с которыми было связано содержание письма. Напротив, подобные изменения, осуществляемые через длительное время, если подлог не преследовал целей материальной наживы, обычно ставили задачей сместить представления о подлинной картине событий в угоду предвзятой идее, националистическим предрассудкам и т. п.
При строительстве знаменитой Александрийской библиотеки (III–II вв. до н. э.) стали известны фальшивые письма Эврипида, Фемистокла, Сократа и других прославленных мужей Древней Греции. Их подложность была раскрыта только через много веков. В уже упоминавшихся выше поддельных 148 «письмах Фалариса» дано описание жизни, культуры и цивилизации греческих колоний в Средиземноморье, которое послужило материалом для многих исторических сочинений. Аутентичность этого источника поставил под сомнение в первой половине XVI в. Эразм Роттердамский, но лишь в конце XVII в. англичанин Р. Бентли доказал подложность писем (в них встречаются анахронизмы, вроде упоминания искусства трагедии, которой еще не существовало в первой половине VI в. до н. э, когда они якобы были написаны, многие фрагменты взяты у Геродота, Демосфена и других писателей, живших после этого времени и так далее). Подозревают, что автором писем был Адриан из Тира, сфабриковавший их в конце II в. Фальшивое «письмо Лентулуса», в котором содержится описание внешнего облика Иисуса Христа, оказало большое влияние на картины многих выдающихся художников.
После примирения христианской церкви с империей возникло стремление обелить поведение римских властей в суде и казни Иисуса. В этой связи получило распространение подложное письмо прокуратора Понтия Пилата императору Клавдию, где подчеркивалось, что римские солдаты несли караул во время распятия Христа и не допустили сокрытия правды о его воскресении. А почти через две тысячи лет после этого подлога, в 1879 г., появилось на свет фальшивое письмо Пилата к одному из предшественников Клавдия, императору Тиберию, в правление которого, по преданию, был казнен основатель христианской религии. В письме сообщалось о суде и распятии Христа. Американский священник УД Мэхон, опубликовавший мнимое письмо к Тиберию (потом многократно перепечатывавшееся), изложил детали того, как оно попало к нему из ватиканского архива. Ни одна из сообщенных им подробностей при последующей проверке не подтвердилась.