Призрачный город
Шрифт:
Стоя на носу рыбацкого смэка, Трегарт вглядывался в безжизненный простор гавани, пытаясь угадать место барьера. А может, сейчас на них нападет один из этих металлических кораблей, неуязвимых для мечей и самострелов Эсткарпа?
Ветер наполнял паруса, и перегруженные суда разрезали волны, держа дистанцию, как на параде. Поперек их курса дрейфовал заброшенный корпус одного из кораблей — якорная цепь оборвалась, лохмотья, оставшиеся от парусов, подхватывал ветер, следом тянулся шлейф зеленых водорослей.
Ветер неуклюже покачивал мертвый корабль. Описав дугу, с
Саймон ухмыльнулся Корису, легкое возбуждение не оставляло его. Теперь можно быть уверенным — первая опасность позади.
— Мы уже заплыли за твой барьер?
— Да, если только он не сдвинулся поближе к суше!
Оперев голову на рукоять Топора Волта, Корис разглядывал темные пальцы причалов, запущенные в воду бухты, у которой раскинулся некогда процветающий город. Он тоже ухмылялся: словно волк перед броском, показывающий жертве клыки.
— Похоже, на этот раз Сила сработала, — согласился он. — Теперь дело за нами.
В сердце Саймона шевельнулась осторожность.
— Их нельзя недооценивать, — сказал он. — Быть может, мы прошли только первую, самую слабую линию защиты.
Минутное облегчение прошло, его как и не бывало. Вокруг торчали мечи, топоры, самострелы… Но в сердце Колдера гнездилась наука, на столетия опережавшая такое оружие… В любой момент они могли столкнуться с новым сюрпризом.
Они все глубже втягивались в гавань, пытаясь отыскать проход к причалам, в обход гниющих судов, но Сиппар не проявлял признаков жизни. Лишь задумчивое молчание мертвого города охватило вторгшихся в него, охладив их ликование и радость по поводу отсутствия первого барьера.
Корис почувствовал это. Пробившись через густую толпу дожидавшихся высадки воинов к капитану корабля, он постарался убедить его поскорее пристать к берегу. Но единственным результатом явилась резкая отповедь. Дескать, капитан Эсткарпа всевластен на суше, море же следует оставить тем, кто разбирается в нем, а он, хозяин корабля, не желает пачкать свое сокровище в гниющем порту без всякой нужды.
Саймон продолжал всматриваться в город, в каждую открывающуюся взгляду улицу, время от времени бросая косой взгляд на слепые стены цитадели, что была и впрямь сердцем Сиппара. Он даже сам не понимал, чего опасается теперь, самолетов ли над головой, отрядов ли воинов, что могут вырваться из любого проулка. На них еще не обратили внимания, и это казалось опаснее, чем если бы орды кол-деритских рабов со всех сторон уже грозили им самым страшным оружием своих хозяев. Все давалось уж больно легко, а в успех битвы Сил поверить до конца он все же не мог. Что-то в глубине души возражало… Не мог он поверить, что в Горме их ждет успех, раз восковая фигурка осталась с расплавленной головой.
На берег они выбрались без приключений, сулкары высадились подальше, чтобы отсечь любые возможные подкрепления. Они оглядели все улицы и переулки, по которым недавно крался Саймон,
Первые признаки сопротивления появились, лишь когда они оказались уже у цитадели. И пришельцам здесь угрожали не самолеты, не загадочные невидимые поля, а обычное оружие этого мира — уже тысячелетия мужчины здесь пользовались им.
Внезапно со всех сторон повалили бойцы, они двигались быстро и молча, боевых кличей не было слышно, но от каждого веяло смертельной угрозой, на одних были доспехи сулкаров, у других — карстенское вооружение. Саймон успел даже заметить сокольников в птичьих шлемах.
И этот молчаливый удар наносили люди, жизней которых не было жалко, которые не думали о самозащите, как и в той засаде на приморской дороге. А потому в ряды пришельцев они ворвались, словно танк в колонну пехотинцев. Саймон занялся любимым делом: отщелкивал их по одному из самострела. Корис же во все стороны размахивал Топором Волта, словно какая-то смертоносная машина размашистыми ударами прорубая себе дорогу в рядах нападавших.
Рабы колдеритов не были слабыми соперниками, но им не хватало разума, который мог бы заставить их перестроиться, чтобы лучше использовать численное превосходство. Они были предназначены лишь для атаки — пока несли ноги, пока оставалась в руках сила. И они атаковали с бешенством умалишенных. В общем, это была настоящая бойня, и когда они, наконец, отбились, позеленел не один из ветеранов-гвардейцев.
Топор Волта уже не блестел, но Корис подбросил его окровавленным лезвием кверху как сигнал к наступлению. Люди его сомкнули ряды, оставив за собой улицу безжизненной, как и прежде, но не пустой.
— Это просто для того, чтобы нас задержать. — Саймон подошел к капитану.
— Согласен. И чего же нам теперь ждать? Смерти с воздуха, как в Сулкарфорте. — Корис поглядел на небо, уделив особенное внимание крышам.
Крыши-то и подсказали идею его спутнику.
— Не думаю, что тебе удастся прорваться в замок с земли, — начал было он, но услышал тихий смешок под шлемом капитана.
— Ошибаешься. Я знаю здесь ходы, которых не вынюхать и колдеритам. Это же мое собственное логово.
— Но у меня есть другой план, — перебил его Саймон. — Веревок на кораблях хватает, есть и кошки. Разделимся, пусть один отряд пойдет через крышу, а ты будешь искать свои тайные ходы, и, быть может, мы сомкнем на них клещи с двух сторон.
— Прекрасно, — согласился Корис. — Лезь на свою крышу, она тебе уже знакома. Подбери людей, но не более двадцати.
Молчаливые отряды живых покойников атаковали их еще дважды, и каждый раз, когда на землю падал последний из одержимых Колдером, пришельцев оставалось все меньше. Силы Эсткарпа наконец разделились. Саймон и еще два десятка гвардейцев выломали дверь и через пропахшие тлением помещения выбрались на крышу дома. Чувство направления не подвело Трегарта. Иззубренная дыра, знак его приземления вместе с самолетом, была как раз в крыше соседнего дома.