Призрачный Легион

Ruby Lancaster

– Ну, что поиграемся, сладенький? Кого предпочитаешь, блондинок, брюнеток? Халька тебе вряд ли даст. Так что придется выбирать между мной и Уной. Она самая красивая у нас в Легионе. Зато я опытней.

Насчет опытности Ренаты я не в курсе. А вот что Уна первая красавица, это точно. Ослепительная блондинка, с голубыми глазами. Хотя я знаю и других ослепительных блондинок, но ни одна из них и вполовину так не хороша, как Уна. Ни у кого нет ее живости и обаяния. Разве что у меня. Но я не блондинка.

– А я

уже не в счет, да? Я ведь тебе понравилась, да, Брюс? Тебе ведь было хорошо со мной и не один раз, правда?

У Брюса было такое выражение лица, будто еще немного, и он на нас бросится. Но от последних слов он как-то съежился. И вообще на меня он избегал смотреть.

– Зараза, - прошипела Халька, - если тебе так нравится трахаться, как же вы там жили раньше, без женщин? Или друг с другом развлекались?

– Точно, - подхватила Рена.
– То-то он так беспокоится. И кто из них твой любовник? Может, устроить вам романтическое свидание? А мы посмотрим.

– Обязательно, - Рена обошла Брюса, заламывая ему руку за спину.

– Но сначала, - промурлыкала Уна, подходя к нему, - сначала мы.

– Надеюсь, тебе на нас всех сил хватит, - Рената задумчиво потеребила ему волосы на затылке.
– Впрочем, в случае чего, ты и языком поработаешь.

Уна потрепала его по щеке, потом провела пальцем по губам.

– А знаешь, у меня возникла идея, - сказала она лукаво, - давайте его с козой спарим.

– С чем… с кем?

– С козой. У нас же есть. Держу пари, он не откажется.

Рената просто пополам согнулась от смеха.

– Да ты с ума сошла?

– А почему бы и нет?
– усмехнулась Халька.
– Давайте. Давайте попробуем. Согласен, Брюс?

– Пошли на хер, сучки.

Уна отшатнулась. Вот такого она не ожидала. Такого откровенного хамства. Это было совершенно не по правилам. Они с Реной просто онемели от изумления.

– Ну все урод, ты нарвался, - сказала Халька очень спокойно.

Вообще я заметила, что все люди говорят очень спокойно, когда приставляют кому-нибудь пистолет к подбородку.

– Думаю, тебя утешит мысль о том, что за вышибленные у тебя мозги мне ничего не будет. Ничего такого, что могло меня серьезно огорчить. Разве то, что мне не удастся с тобой позабавиться. Но ты не единственный раб-англичанин в Легионе.

– Огорчить можно по-разному.

Мы разом обернулись. Халька лишь скосила глаза. Позади нас стояла Мив с карабином на локте.

– Огорчение - понятие растяжимое. Здравствуй, Халина. Опусти пистолет, пожалуйста. И отойди от моей вещи.

Халька очень неохотно опустила пистолет. Взгляд, который она при этом подарила Брюсу, не сулил легкой жизни в дальнейшем.

– Я понимаю и разделяю ваши чувства, девочки, но этот… англичанин нужен мне. Я уже как-то сроднилась с мыслью, что стала рабовладелицей, и мне не хотелось

бы с ней расставаться. К тому же, это подарок Орлы.

– Тебе самой-то не противно, Мив, от того, что ты говоришь? Рабовладелица! Гадость какая, - Халька с отвращением сплюнула.

– Что поделать, с возрастом становишься практичной. Извините. Извини, Лин.

– Да я ничего… Можно мне с ним поговорить, Мив?

– Можно, только без рук.

Вот еще, руки о него марать. Кажется, понимаю теперь, почему не ненавижу их. Они просто недостойны этого. Особенно это ничтожество.

Я пыталась ощутить в нем страх за свою жизнь, за будущее, но этого не было, только усталость. Впрочем, о каком будущем могла идти речь для него. Он ведь больше никто. Почти ничто.

– Вот ты мне скажи, - начала я.
– Удовлетвори мое любопытство, пока еще в состоянии. Тогда… на ферме… когда ты… Я помню ты сказал своему… мм, другу: «Странно, что она не кричит». Тебе это, похоже, не нравилось. Вот мне и интересно, что же, мужчины, подобные вам, могут получать удовольствие, только когда жертва кричит и умоляет о пощаде, иначе никак?

Как только я начала говорить, лицо Брюса приобрело какое-то пренебрежительное выражение.

– Послушай, - ответил он.
– Я не знаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь о мужчинах, подобных нам. Мужчины или все разные, или все одинаковы. Я сделал то, что сделал. Но я плачу не за это. Даже если бы я ничего вам не сделал, вы бы… Я бы жалел, если бы вы были людьми. Тогда я бы боялся сильнее, чем теперь. Но вы такие же звери, как и все… Вы так же мучаете и убиваете невиновных, так что… Не вам меня судить. Нам просто не повезло.

Я пожала плечами. Такое мне уже приходилось слышать.

– Может, и так, - вступила в разговор Мив.
– Но вот я не совершила никакого преступления. Могу и судить. У тебя и твоих товарищей был выбор: делать или не делать, допускать или не допускать, понимаешь? Так что невиновных среди вас нет.

Брюс вздохнул и снова отвернулся.

– Пусть, - произнес он медленно.
– Но все же… Если бы у меня была возможность заплатить за всех… Хотя бы за тех, кто в этом не участвовал…

– И каким это образом?
– сухо прервала его Мив.
– Умереть три раза ты не сможешь.

Брюс поник. Видимо понял, что игра в благородство здесь не прокатит.

– Ладно, пошли отсюда, - махнула рукой Халька.
– Все равно он… Разве раб может чувствовать?

Я все же думаю, что может. Это приговоренный к смерти может прогнать от себя чувства, а тот, кто вынужден жить, вынужден и чувствовать. Как бы ему этого не хотелось.

– Советую подумать, какая интересная теперь у тебя будет жизнь, - крикнула Халька на прощание.
– Кстати, надеюсь, у тебя где-нибудь есть дочь. И, надеюсь, она тоже свое получит.