Призрачный роман
Шрифт:
— Дойдете? Мне не улыбается тащить вас на руках или на закорках. У меня спина слабая.
— Я вам не старуха и не инвалид! — огрызнулась Инга и демонстративно бодро пересчитала ногами ступеньки — впрочем, только до второго этажа.
— Что, уже устали?
Девушка смотрела вверх. Наверное, представляла бесконечные темные пролеты.
— Джой, а светите, пожалуйста, не только на ступеньки…
— Думаете, сейчас из-за угла кто-нибудь ка-ак выпрыгнет, ка-ак выскочит? — и Джой, осекшись, отвесил себе мысленного пинка: давай запугай ее окончательно! Посветил на
Так и пошло: Джой освещал не только лестницу, но и нишу мусоропровода, дверные проемы, после этого Инга шагала вперед. Правда, с каждым пролетом все менее бодро, а между четвертым и пятым этажом и вовсе повисла на перилах. Джой задумчиво водил лучом фонарика по ступеням, слушал тяжелое дыхание девушки и прикидывал, не пора ли ее уже начать поддерживать. Раз не просит, значит, в помощи не нуждается. Но как бы не пришлось из-за ее упрямства и впрямь ее на себе тащить.
— Сейчас, — пробормотала Инга, — немножко передохну и…
— Давайте, — согласился Джой. — Чуть-чуть осталось.
Он повел фонариком и услышал, как Инга тихонько вскрикнула.
— Что такое? — Джой тут же вновь посветил наверх. Никого. — Что-то там увидели?
Он собрался сбегать осмотреть площадку, но Инга схватила его руку. Ладонь ее была холодной и влажной — от слабости? От испуга?
— Нет! Просто… постойте так. Со мной. Рядом.
Затылок обвеяло порывом холодного ветра — словно где-то распахнулось окно в зиму. Холод распространялся по его шее, по плечам, пока спина не превратилась в ледяную глыбу, в которую пойманной рыбиной был впаян недоумевающий Джой. Он продолжал держать фонарик, но свет подрагивал и смещался… от его участившегося пульса, что ли? Джой поглядел на опустившую голову Ингу: зажмурилась и почти не дышит. Что за?..
Он придвинулся — то ли заслонить от этого сквозняка, то ли просто… чтобы быть ближе. Ее рука сжала его запястье с неожиданной, неженской силой, но из-за этой боли Джой пришел в себя: резко обернулся, мазнув лучом света по сторонам.
Никого и ничего.
Как и следовало ожидать.
Инга шумно, глубоко вздохнула — словно из-под воды вынырнула.
— Ушла…
— А?
Девушка медленно отпустила его руку.
— Голова, говорю, закружилась.
— А, голова, понятно, — согласился Джой. Тетя Лина говорит, дочь часто жалуется на головокружение. Но всегда ли при этом она видит кого-то несуществующего? Потому что сейчас ей явно что-то показалось. Да она и его самого чуть не заставила это «что-то» увидеть! Вот это сила внушения!
— Идемте уже, — проворчал Джой. — Я так с вами до полуночи проваландаюсь.
Это опять была мертвая баба Ира. Она спускалась сверху, подметая лестницу полами своего любимого байкового халата, и глядела на нас, неодобрительно поджав сине-белые губы.
Она всегда так смотрела на парочки, застигнутые в ночном «дозоре», — бабушка была активисткой и ходила по темноте проверять, не затесался ли в родной подъезд кто-то чужой, или, может, наши местные тут по ночам пьют, курят и мусорят. Дочка Таня и ругалась, и умоляла ее
…Вместе с ней к нам сейчас спускались холод и страх.
Я зажмурилась и начала молиться. Ну как — молиться. Как всякий новомодно крещенный человек, я помню обрывки типа «отче иже еси на небеси», вот их и твердила, уцепившись для верности за горячую руку Джоя. Тот, кажется, слегка обалдел, потому что не только не стал вырываться, но еще и придвинулся. А я — клянусь! — слышала шорох шлепанцев и вечное «ходят тут, ходят, мусорят, гадят, по подъездам шастают… идите домой, кому сказала!».
Два привидения в один день, второе еще и в моем родном подъезде — это уж как-то совсем… переизбыток впечатлений!
Джой осветил замочную скважину, я вставила ключ и обернулась. Сказала неловко:
— Спасибо. Вы сегодня столько со мной провозились. Не знаю, как вас и благодарить…
— Счет за химчистку, — деловито напомнил парень.
— Ой, я опять забыла! Посветите, я сейчас деньги…
— Зайду завтра, — отмахнулся Джой. — Пока.
— До свидания… И спасибо!
Он шагнул к лестнице, но остановился и взмахнул фонариком.
— Не хотите войти? А вдруг у вас и дома электричества нет?
Ох, только не это! Я повернула ключ, толкнула дверь — и на площадку упала широкая полоса света.
— О, есть! — порадовался за моей спиной Джой.
Но я-то точно помню, что свет зажженным не оставляла. Как и не включала телевизор, вон, беседует сам с собой в комнате на разные голоса. Мама уже вернулась?
— Мама?
Но на мой оклик из кухни снарядом вылетела Ксюха.
— Сонина! Ты что, совсем обалдела?! Я тут тебя уже со всеми полициями и «Скорыми» собираюсь искать! Ты где была? Ты почему телефон не берешь?
Представления не имею, где мой сотовый…
— Разрядился, — отмазалась я. — Ты что здесь делаешь?
— Я же обещала теть Лине проследить, чтобы ты питаться не забывала! Уже всё по десять раз разогрела, а ты где-то шляешься! По темноте! В одиночку!
То есть, пока я сидела на скамейке, она ждала здесь, в квартире? И если б я вспомнила, что на свете существует такая вещь, как мобильная связь, спустилась бы меня забрать. Нет, с памятью точно надо что-то делать!
— Ну почему же в одиночку… — пробормотала я. Хоть здесь я могу сказать правду. — С Джоем.
Подружка привстала на цыпочки, заглядывая мне за спину.
— С каким еще Джоем?
Я оглянулась. Парень отступил в темноту подъезда, но быстрая Ксюха скользнула мимо меня и ухватила его за рукав.
— Что вы там стоите, заходите, не стесняйтесь! Из Инги хозяйка еще та…
Ну вот, только увидела человека и уже успела меня раскритиковать! Никакого такта! Подружка втянула Джоя в прихожую.
— Познакомьтесь, — сказала я. — Эта Ксения, а это…
— Женя! — восторженно взвизгнула Ксюха.