Призрачный сфинкс
Шрифт:
Полукругом расположившись на площадке метрах в десяти от входа, стали ждать. Прошло две… три… четыре минуты, но из темной глубины не раздавалось ни звука.
– Может, все-таки позвать? – предложил Гусев, обращаясь к магу. – Вдруг он там спит, овцами объевшись, и не чует ничего?
– Он не спит, – уверенно ответил маг. – Мне не сравниться с теми, кто понимает драконов, но теперь я тоже его чувствую, слабо – но чувствую. По-моему, он вовсе не спит.
Подтверждением слов мага был шорох, донесшийся из темноты. Шорох нарастал, незнакомый запах усилился, и стало ясно: дракон действительно не спит и намерен посмотреть на посетителей.
– Ну вот, сейчас он появится, – сказал маг. – Это он крыльями по стенам шуршит, крылья у него весьма знатные. Давайте отойдем подальше – Волкобой довольно крупный и может зацепить ненароком.
Все с готовностью последовали совету мага,
«Да-а, есть на что посмотреть… – ошеломленно подумал Сергей, невольно пятясь еще дальше от входа. – Это на такую-то махину Гусек собирался охоту устроить?! Да такой агрегат сам бы ему устроил бег с кувырками по пересеченной местности…»
Массивная голова дракона возвышалась над землей на уровне крыши пятиэтажного дома. Два белых прямых заостренных рога толщиной в две руки, метра по полтора длиной каждый, выступали из выпуклого лба, схожего с башней тякелого танка, прямо над большими круглыми глазами, в которых переливался приглушенный багровый отсвет. В неплотно сомкнутой пасти белели клыки, и свисал оттуда узкий черный язык. Тело дракона покрывала тускло-золотистая крупная чешуя, очень толстая и прочная на вид, мощные лапы уверенно попирали камни, и Сергей не сразу заметил, что лапы-то у дракона разные: передние – подобные львиным, а задние, ниже бедер – птичьи. Длинный хвост протыкал воздух как антенна – дракон держал его трубой; чешуя с этой трубы местами отпала, и там розовела кожа. Но, пожалуй, самым роскошным в драконе были его огромные крылья, не чешуйчатые, а кожистые, пепельного цвета. Прижатые к бокам, они волочились по земле, слегка пошевеливаясь, и, всмотревшись, Сергей понял, что устроены они наподобие веера: отдельные обтянутые кожей пластины чуть раздвигались и сдвигались, словно Волкобой намеревался вот-вот взлететь, и размах их должен был быть поистине грандиозным, чтобы поднять в небеса столь монументальное тело. Выглядел Волкобой нарядно, внушал своим видом уважение и трепет, и Сергей понимал тех древних кочевников, что не решились помериться с ним силами и покинули Таэльрин. Такому исполину не стоило противоречить.
Да, дракон был поистине великолепен! Белое и багровое, золотистое и пепельное… И в довершение ко всему – широкий, отливающий золотом ошейник почти у основания шеи, там где она переходит в грудь, покрытый вертикальными и горизонтальными черными значками, идущими в несколько рядов, похожими на повернутые в разные стороны длинные и короткие наконечники стрел. Что-то знакомое со школьных лет чудилось в них Сергею. Проявилась в памяти страница давно забытого учебника по истории древнего мира – и он мысленно пожал себе руку: ну да, восточная клинопись – все-таки не до конца выветрились из головы школьные знания!
Дракон сделал несколько шагов по направлению к замершим людям и остановился, разглядывая их своими тарелкообразными багровыми глазами. Не было в них холодной крокодильей тупости, кошачьей отстраненности, заискивания собак, пугливой настороженности зайцев, кабаньей злобы – глаэа дракона смотрели вполне по-человечески осмысленно, в них читалась готовность терпеть присутствие незваных гостей, этакая вежливая сдержанность, а еще видел в них Сергей какую-то недоступную людям мудрость и словно бы некоторую отрешенность и легкую усталость – ведь век свой вековал Волкобой в Долине Трех Ручьев еще с древних-предревних времен…
– Видите, каков наш красавец? – с гордостью и теплотой сказал лонд Гарракс.
– Да уж… – пробормотал Гусев, во все глаза глядя на золотистого исполина. – Это, конечно, что-то!..
Саня Веремеев пожирал дракона восхищенным взглядом, Элис присела за спиной мрачного Ральфа Торенссена, а Уолтер Грэхем постукивал по земле носком ботинка с видом человека, у которого нестерпимо болят зубы.
– А что у него на шее? – спросил Сергей. – Что там за значки такие?
– Этого никто не знает, во всяком случае, в наше время, – отозвался маг Ольвиорн. – По преданию, когда-то на землю спустились призрачные люди со звезд, они прилетели на своих небесных драконах, извергающих пламя. Люди неба пробыли здесь недолго и никому не причинили вреда. Именно они и одарили нашего Волкобоя этой золотой пластиной.
– А других? – не сводя глаз с дракона, поинтересовался Саня Веремеев.
Маг отрицательно качнул головой:
– Нет, отмечен был только наш Волкобой. Что это за знаки – ведают только люди неба и, наверное, сам Волкобой.
Сергей не мог оторвать взгляда от застывшего перед ним исполина. Нет, это не был дракон его детства, это был другой дракон – удивительное, совершенное создание, некогда защитившее здешних первопоселенцев…
Багровые глаза притягивали к себе, вовлекали в себя, как водовороты, они становились все больше и больше, поглощая окружающее… Багровая пелена затянула все вокруг, и в этой пелене мелькали обрывки каких-то картин. Сергей, не помня себя, вглядывался в эти картины, и в голове его гулким эхом перекатывались слова неведомого языка, с размаху сталкиваясь друг с другом, рассыпаясь со звоном, тихо опадая и невнятным шелестом оседая в пустоте…
Огромный зал с двумя рядами колонн, и вдали, на троне, в белом платье – лонда Окталия или кто-то очень похожий на нее…
Светло-коричневый линолеум пола, одеяло, свесившееся с кровати, зарешеченное окно, и листья, качаясь, льнут к стеклу…
На удивление розовое прозрачное невиданное небо с легкими разводами облаков и маленьким кружком далекого солнца…
«Что это? Где это? Откуда это?..» – беззвучно кричал он.
«С-с-с-ш-ш-ш…» – невнятно шелестела в ответ пустота…
20. Эниоль
Сергей вышел из душного зала на крыльцо и всей грудью вдохнул свежий вечерний воздух. Из распахнутых настежь окон доносились голоса тех, кто продолжал затянувшуюся дотемна трапезу. Там, в зале, на лавках за длинными столами, уставленными разнообразной снедью, сидел всякий путешествующий люд: компания торговцев в одинаковых белых шапочках; какое-то большое семейство или даже несколько семейств с грудными младенцами; почтовая команда в синих накидках; группки молчаливых среднего возраста мужчин, непрерывно, кружка за кружкой, поглощавших пиво: две парочки, занятые только собой и не обращающие никакого внимания на окружающее; дама средних лет с очень миловидной дочерью, вместе с двумя слугами; крепкий бородатый старик с посохом и заплечным мешком, который он не снял даже за столом. Воины лонда Гарракса вместе со старшим мечником Зингом тоже были там, они вовсю угощались пивом и, похоже, намеревались посвятить этому увлекательному занятию значительную часть ночи. Пиво на постоялом дворе было действительно отменное – Сергей с удовольствием выпил две кружки, а больше не лезло, потому что ужин оказался обильным и в желудке просто уже не было свободного места. У пограничников же, судя по всему, желудки были пообъемистее, попривычнее; воины громко переговаривались, и то и дело раздавался за их столом раскатистый хохот – чувствовалось, что люди лонда Гарракса довольны этой поездкой, этим вечерним расслабоном и вообще рады случаю отвлечься от своей рутинной дозорной службы. Вместе с ними за столом сидели и Гусев с Саней Веремеевым, а вот самого лонда Гарракса в зале не было – он, как и маг Ольвиорн, в сопровождении слуг поднялся наверх, в отведенную ему комнату. Удалились из зала, ограничившись только салатом и соком, и молчаливые ассистенты Ольвиорна, а его слуга и вообще не появлялся в трапезной. Элис и Ральф Торенссен сидели отдельно; Элис почти ничего не ела, а Ральф с мрачным видом пил и все никак не мог допить одну-единственную кружку пива, делая по глотку в полчаса. Уолтер Грэхем поначалу составлял им компанию, но потом куда-то исчез – видно, тоже пошел спать. Да и не очень-то уютно чувствовал он себя под постоянными любопытными, а то и испуганными взглядами постояльцев, впервые, судя по всему, видевших темнокожего человека.
Сергей спустился с крыльца и направился вдоль длинного двухэтажного здания в сторону конюшни, возле которой находился туалет – поглощенное пиво давало о себе знать.
Постоялый двор был обнесен добротным забором. У высоких ворот примостилась будка охранника. Поперек створок ворот лежал длинный деревянный брус, но калитка была приоткрыта, несмотря на довольно поздний час. Вдоль забора тянулась коновязь, возле которой стояло несколько дорожных экипажей, включая повозку мага Ольвиорна; все они были без лошадей, лошади расположились на ночевку в стойлах конюшни. Над забором и будкой охранника горели неяркие фонари, словно сошедшие с рисунков из детских книжек, – Сергей помнил, что зажигали и гасили их в сказках специальные люди – фонарщики, – а дополнял свет фонарей огонь костров, разведенных в углу двора. Там сидели мужчины и женщины в пестрых полосатых халатах и, неумолчно переговариваясь, жарили мясо. Сергей уже узнал от мага Ольвиорна, что это переселенцы из выгоревшей от лесных пожаров области на юге королевства.