Призрачный воин
Шрифт:
— Я с Ияндена, и это мой народ, но я не претендую на владение им.
Иврайна подавила насмешливое фырканье и спрятала презрительную ухмылку за веером.
— Выходит, ты утверждаешь, что он больше не мой? — продолжила духовидица. — Ты это имеешь в виду?
В ответ ясновидец взглянул на Иврайну, а затем снова на Иянну.
— Теперь ясно, Иянна, кому ты на самом деле предана. Избавь себя от душевных терзаний и просто признайся в этом. С тех пор как на твой дом обрушились ужасные несчастья Красной луны, тебя перестало связывать что-либо с Иянденом, кроме привычки и прошлого.
Духовидица приоткрыла рот, чтобы возразить, но поняла, что не может найти нужных слов. Она лишь покачала головой, после чего резко развернулась и направилась к выходу из купола, оглушительно стуча древком копья по полу.
Иврайна подошла поближе к Дентилну, а Алоринис завился у его ног. Иянденский провидец раздраженно покосился на животное, и руны на его браслетах и поясе задрожали и загудели от психических помех.
— Какой противный гиринкс, — буркнул он.
— Я такая же противная для тех, кто выше меня, ведь я не оправдываю их ожиданий, — тихо промолвила Иврайна, мягко касаясь рукава ясновидца. Она уставилась на него холодными глазами. — Твой и мой народ будут шагать бок о бок, но я не потерплю никаких преград на пути к своей цели. Я служу всем альдари с благоволения Иннеада, а не одному кабалу или миру-кораблю, театру масок или девственной планете. Помни, что все наши души принадлежат Шепчущему богу, если только ты не предпочтешь провести вечность в объятиях Великого Врага.
Дентилн отшатнулся, отдернув руку, и попытался призвать себе на помощь гнев, однако от него холодными волнами исходил лишь страх. И хотя руны охраняли его душу от хищников и опасностей варпа, Открывающая Седьмого Пути видела ее насквозь. Прежде чем провидец успел ответить, Иврайна продолжила:
— У меня есть только одно дело на Зайсутре, и это — найти врата, которые приведут нас к Колодцу Мертвых. Все остальные заботы остаются вам, и Иянден может охотно заняться ими.
Дентилн на мгновение задумался над ее словами, нахмурив брови.
— Ты рассчитываешь найти гробницу Эльданеша? — Его язвительный смех прозвучал отрывисто, почти как лай. — Ты жаждешь смерти сильнее, чем я думал, раз желаешь войти в это проклятое место.
— О чем ты? Что тебе известно о нем? — потребовала Иврайна.
— Та земля затронута Кроваворуким, Дочь Иннеада. Там бог мертвых не сможет защитить вас, потому как все вокруг пропитано вероломством Каэла Менша Кхаина. Лишь битва и кровопролитие ждут тех, кто ищет Колодец Мертвых. Так написано в наших легендах. — Выражение его лица смягчилось, а злость сменило беспокойство. — Если ты права и на Зайсутре располагаются врата Злобы, не проходи через них. На другой стороне нет ничего, кроме разрушения. Когда-то Кхаин был погибелью нашего народа, не дай ему второго шанса!
Потрясенная искренностью ясновидца, Иврайна более ничего не сказала. Она быстро последовала за Иянной, а Алоринис засеменил у ее ног.
ГЛАВА 8
ЧЕРТОГИ ПРИЗРАКОВ
Две сестры по мертвым приближались к вратам Душ — метафорическому, но также и физическому месту отправления с мира-корабля живых в заброшенные земли усопших. Иянна считала чертоги Ияндена вторым домом, а то и первым, учитывая судьбу родовых владений семейства Ариеналь. Для Иврайны же они были священным царством — местом упокоения подопечных Иннеада.
В реальности врата Душ выглядели как закрытая широкая арка, в десять раз превышающая рост среднего альдари и достаточно большая, чтобы даже громадные призрачные рыцари могли пройти под ней. Две колонны из серебра и белого камня поддерживали огромный свод, на котором были вырезаны руны четырех дюжин династий.
Местная природа когда-то могла похвастаться зелеными лугами и лесами, где протекали искристые ручьи и пролегали золотистые каменные тропинки. В сотнях уединенных гротов и рощ высились мемориальные монолиты и статуи, а в пещерах и за каскадом опоясанных радугой водопадов скрывались святыни, посвященные павшим.
Теперь не осталось ничего, кроме серого песка, острого гравия и разрушенных монументов. На вершинах холмов стояли развалины мавзолеев с разбитыми колоннами и рухнувшими крышами, видимые небу и равнодушной вселенной. Засохшие русла устилали останки рыб и водных млекопитающих, чьи крошечные глазницы пристально смотрели куда-то вверх из затвердевшего ила. Монеты, безделушки и подарки влюбленных, брошенные на свиданиях в пруды ради того, чтобы получить благословение предков, накрепко застряли в грязи — их золотой и серебряный блеск весьма выделялся на фоне темной почвы. От мостов из белого дерева, нависавших над водными путями, сохранились только гнилые бревна, похожие на зазубренные клыки в темных расщелинах и сокрытых тенями каньонах, что когда-то озарялись светом десяти тысяч фонарей. Раньше под нескончаемой звездной ночью, создаваемой миром-кораблем, над курганами разносились прекрасные погребальные песни, но с тех пор полночная красота сменилась резким, холодным сиянием искусственного света, из-за которого почти полностью отсутствовали тени и портилась вся живописная картина.
Воспоминания об этом месте переполняли разум Иянны до такой степени, что в какой-то миг ее зрение затуманилось, когда она пошла вместе с Иврайной по дорожке, ведущей к вратам.
— Мы приходили сюда, когда я была маленькой. Множество раз. На памятные торжества и пиршества радостного поминовения. Счастье хорошо прожитых жизней сочеталось с печалью утраты. Всегда царило равновесие и живые с мертвыми пребывали в согласии.
Ее голос задрожал, и она притворилась, будто прочищает горло. Иврайна никак не отреагировала, ожидая услышать продолжение.
— Словно наяву, я вижу красно-желтые знамена и ленты, привязанные к лапкам могильных ласточек. Слышу веселый, мелодичный смех моей матери, вспоминающей остроты ее матери. Отец молчаливо улыбается от счастья. Сверху льется серебряное сияние звезд, горят желтые и лазурные фонари. Повсюду запах ладана! Ароматные, поднимающие настроение пары разносятся из жаровен храма смотрителей потоками легкого ветерка. Я почти забыла обо всем этом.
— Я помню торжества на Биель-Тане, — тоже решила поделиться Иврайна. Она сделала паузу, вздохнув и на мгновение погрузившись в раздумья, прежде чем продолжила: — В основном такие мероприятия проводились в честь тех, кто отдал свою жизнь на службе Кхаину. Мы считали их героями. Чествовали экзархов, которых ждет возрождение. Но как же рядовые аспектные воины? Пилоты? Стражники и гравициклисты, артиллеристы и экипажи кораблей? Их жизни были отданы во имя процветания биельтанцев и также положены на алтарь Кхаина ради восстановления нашего народа и нашей империи.
— И возрождения древних времен? — спросила Иянна, намекая на значение, стоящее за названием мира-корабля Биель-Тан.
— Тогда я верила, что мы сможем возвратить былое, — призналась Иврайна, чьи щеки покраснели от смущения, — Какая глупость! Думала, что нам когда-нибудь удастся вытащить себя из бездны, в которую сами и бросились. Считала, что война и смерть спасут нас, что Кхаин принесет нам избавление.
— Теперь ты знаешь, что есть иной путь.
— Седьмой Путь, — усмешливо улыбнулась Иврайна.