Призрак-40-2242. Литературный сборник
Шрифт:
– Я ноль пятый! Задание выполнил. В условном бою, условный противник сбит.
– Что – о–о? – изумленно спросила земля, помолчала и голосом «бати» четко приказала. – Двадцать второй, ноль пятый, на точку. Курс – 270.
– Понял вас, – ответил лейтенант.
«Двадцать второй» промолчал.
Доложив, что полоса свободна, лейтенант зарулил на стоянку. Выключил двигатель, открыл фонарь кабины и, потянув черный эбонитовый шарик, снял щиток гермошлема.
– Ну, как? – Спросил Слава. – Аппарат не подвел?
– Спасибо, Слава, ему сегодня досталось.
– Ну,
– Вообще? Будь это война, сейчас бы рисовал звездочку на аппарате.
– Завалил?! – ахнул Славка.
– Как немца над Кубанью, но лётчик сильный, ничего не скажу. Ладно. Отцепляй меня от этих дел.
– Таким образом, используя возможности самолета, в условном бою, условный противник был сбит. У меня всё, – сказал Суздалев и положил указку.
– Добро, садитесь. Комэск?
– Да мне и говорить-то нечего, разве что подать рапорт о переводе в пехоту… Лейтенант Суздалев всё очень толково и грамотно изложил, а из схемы видна моя ошибка. Вот тебе и желторотик, – добавил комэск сокрушенно.
– Я бы уточнил относительно желторотика, – заметил командир полка. – Товарищи офицеры, попрошу внимания! Интересные новости, только что с телетайпа. Приказ министра обороны. За особые заслуги в деле подготовки личного состава ВВС, инструктору Центра боевой подготовки, летчику первого класса, майору Ю. В. Суздалеву, – командир сделал многозначительную паузу, – досрочно присваивается звание «подполковник».
Офицеры ошарашено притихли.
– Вот тебе и лейтенант! – ахнул кто – то в зале.
– И это ещё не всё, – поднял руку Саакян. – Приказ по армии. Подполковник Ю. В. Суздалев назначается командиром в/ч такой – то, нашего полка, стало быть. А меня, друзья мои, переводят в штаб армии. Прием – передачу дел закончить… впрочем, это уже детали. Такие вот пироги…
Офицеры минут пять молчали. Комэск то наливался краской, то кряхтел досадливо, а потом из задних рядов донеслись голоса молодежи:
– Отцы командиры! Где должности и звезды обмываем?!
Суздальцев поднялся, казалось нисколько не смущенный таким поворотом дел:
– Товарищи офицеры, проводы командира и, – он хмыкнул, – мои звезды… Словом, прошу всех к деду Афанасию.
– Так ты всё знал? – тихо спросил штурман. – Знал и молчал…
– А тебе всё выложи? Любопытной Варваре нос оторвали – в курсе? – Так же тихо ответил Саакян.
– Это и есть твой аргумент? – спросил штурман, обидевшись. – И что за цирк устроили – «лейтенант», салага, такого туману напустили, такая тайна, куда там… А что, у нас даже такой центр есть, и где это?
– Вот ты у нового командира и спроси. – Ответил Саакян. – А на счет «салаги»… Ну да – я знал. Не мною это было задумано. Зато лейтенант узнал полк изнутри, так сказать, пообщался с офицерами запросто, посмотрел кто на что способен. Нормально.
– Тьфу, – с досады плюнул штурман. – Тайны мадридского двора, какие были причины такую темноту напускать, не пойму?..
– Были причины, – веско сказал командир полка. – Поверь – были.
– Ничего не понимаю, – развел руками штурман.
– Аналогично, – в тон ему ответил Саакян.
– А шустрый паренек. Двадцать восемь лет и уже командир полка.
– Тридцать два, если уж на то пошло, – усмехнулся Саакян, и нахмурился.
Суздалев возвращался в село пешком, благо совсем не далеко. Звуки аэродрома утихли, и было слышно, как за деревней дробненько стучит мотор трактора. Уже завели свою песнь лягушки в придорожной канаве, тренькали над ухом комары. Он шёл медленно, не торопясь, и прутик вербы, который он держал в руке, оставлял за ним в придорожной пыли тонкий извилистый след.
1987 г.
ЖИЗНЬ ШМОньки
ГЛАВА ПЕРВАЯ, в которой выясняется, что можно прожить без сопротивления материалов, а вот без музыки – нет
Не исключены перемены
«Шмонька» – это так в обиходе. А официально – ШМО, то есть – школа морского обучения. Народ здесь разный: от проваливших вступительные экзамены в «мореходку», до деревенских фантазеров, решивших сменить трактор на гулкую палубу судна. Захотелось романтики, куда деваться… Но берут всех. Лишь бы здоровье не подкачало. Деревенские проходят медицину без вопросов, а какие вопросы? Выросли на свежем воздухе, на молоке и домашней пище. Легкие дуют так, что спирометр зашкаливает, сердце стучит с ритмичностью часов «Ролекс» – здоров, как конь. Образование, правда, ой, что за педагоги в деревне… но это поправимо.
Городские наоборот, образованием может, и не блещут, но для ШМОньки сгодится. Да и парни в основном из приморских городов и поселков. У моря выросли и, что такое «камбуз» знают не понаслышке. Почти готовые моряки. Их чуть подшлифовать и классный специалист готов. Другими словами, имеется удостоверение моториста, матроса, радиооператора. Это уже на судне выясняется, что «первоклассный специалист» на самом деле пень пнем и его учить да учить… Но теоретическая база есть, а практика дело наживное.
Витя Сысоев – по прозвищу «Утак» за свой раздвоенный у кончика нос, что делало его похожим на селезня – пришел в школу потому, что милиция поселка Шкотово уже поглядывала в его сторону. И, чтобы ребенка не замели окончательно, папаша сплавил его на флот. Суровые флотские будни, так думал папаша, сделают любимое чадо человеком. Сысоев – невысокого роста, глаза серые, нахальные, от роду семнадцать лет, телосложение щупленькое, а по характеру чистый псих. Едва прибыв в школу, он заехал Васе Рогову по челюсти. Рогов – заморыш, чудом прошедший медиков, прислонился к якорю, у входа в школу, и тихо плакал. Наблюдавший эту сцену шахтер из Дальнегорска Коля Воронов, решивший сменить штреки шахты на просторы морей (много позже эстрадный певец пропоет со сцены: «Ах, ты! Мы вышли из шахты… Но это будет позже), молча сгреб Утака за шиворот и коротко спросил:
– За что?
– Чтобы служба медом не казалась, – нахально ответил Утак, – пусти, а то и тебе…
Воронов усмехнулся. Одной рукой поднял Утака за шкирки и швырнул метров на пять от себя.
– Еще раз тронешь пацана – прибью, – пообещал Воронов.
– Ой – ой, напугал!.. Я тебе это не забуду, – скрипнул зубами Утак.
– Да уж, запомни, – усмехнулся Воронов. – Я сказал. Сейчас просто пошутил, а по – настоящему нарвешься, то без обиды, договорились?
– Прирежу ночью, – прошипел Утак.