Призрак-40-2242. Литературный сборник
Шрифт:
Утак брезгливо высунул язык, показывая полное отвращение к «этому делу».
– Я же говорю – салага, – усмехнулся Князев.
Кубрик зашумел. Конечно, Утак, наплел с три короба, но очевидных перемен не заметить было невозможно. И сначала все воспринималось, как нормальное явление, но с высказыванием Утака, дело принимало иной оборот и глаза, как бы раскрылись. А что?.. Может, что – то и будет.
– Князь прав, – Валера Сорокин отошел от окна. – Ничего нового в школе не намечается. Все – таки 1958-й год на дворе. Техника меняется. Спутник, вот, запустили… А что новые
– Логично, – заметил Князев. – В точку.
– Четвертая рота! – внезапно раздалось в кубрике. – Опять базар? Отбой не для вас? Всем в койку и активно сопеть носами.
– Приперся, ботало… – пробурчал Сорокин, ныряя под одеяло.
– Я, между прочим, все слышу, – сказал замполит (он был дежурным по школе), – и кое – кому это замечание боком вылезет. «Бухара», будьте уверены, обеспечена. Я позабочусь. Отбой!
Когда двери закрылись за дежурным, Князев заметил:
– Зря, Валера, помолчать не мог? Правда, еще направит на «Бухару» – так лучше на каторгу.
– Да пошел он… – тихо сказал Валера.
«Бухара» – последний пароход на твердом топливе, доживала свой век на рейсах между Владивостоком и Находкой. Об этом пароходе ходили разные слухи – один хлеще другого – и этого парохода курсанты боялись, как огня, попасть на него – означало поставить крест на своей карьере моряка. Потому что инспекторы кадров ласково спрашивали:
– А – а, вы с «Бухары»? И что вы такого натворили, юноша? А знаете, подходящего судна для вас нет. Зайдите через дня три.
Словом, ничего хорошего ждать не приходилось. Кубрик озадачено примолк и через полчаса уснул. В два часа ночи, Утак поднялся с койки, открыл тумбочку, достал комок ваты, скрутил в тонкий жгут, смочил одеколоном. Если бы не темнота в кубрике, то можно рассмотреть хищную улыбку Утака, но темно. Утак на цыпочках прошелся по кубрику, подошел к угловой койке.
– Князь, – тихо позвал он. В ответ мерное дыхание. Он откинул простынь, укрывавшую Князева, и заплел жгут между пальцев ноги спящего. Злорадно ухмыляясь, чиркнул спичкой, поджег жгут и бросился к своей койке. Он ожидал, что поднимется крик, что Князь, матерясь, забегает по комнате, то – то будет смешно. Но Князь только охнул, выбросил жгут на пол, притушил ботинком и тихо сказал:
– Ладно, Утак, ответный ход за мной.
И лег спать. Цирк не получился и до утра в тревожном сне метался курсант Сысоев по прозвищу «Утак».
Это сейчас замполитов (заместителей командиров воинских частей, кораблей и так далее) нет, а в те времена они пронизывали все слои общества, донося до масс решения партии и правительства (и просто донося куда надо). Соответственно имелся он и в школе. Хорошо, когда замполит – человек умный с ним и дышится легко, и с энтузиазмом работается. Плохо, а то и страшно, если замполит – дундук. Не он для народа, а народ для него. В таком случае лучше молчать, и упаси Господь в чем – то засомневаться. Нет, специальность ты получишь, а визы – нет. А без визы, какой ты моряк? И участь твоя незавидна: либо в портофлоте на буксирах болтаться, либо в каботаже, вдоль берега. И забудь навсегда о Сингапуре, Порт – Саиде, Сиднее. Потому что на тебе клеймо – «сомневается».
Так вот. Замполит в школе был из породы дундуков. Завистливый, мстительный. Он затаил обиду на всех и вымещал её на курсантах. Обидело его до глубины души, то обстоятельство, что всё руководство школы добавило на рукава своих тужурок по лычке, а у него как было три, так и осталось. Что – то в верхах не заладилось и замполита обошли в приказе.
Он насторожено оглядел класс, выискивая очередную жертву, и взгляд его остановился на Рогове.
– Курсант Рогов, что сказано у Маркса по поводу светотехнических средств на флоте?
Он уже взял ручку, чтобы против фамилии «Рогов» поставить заветную двойку, но Вася отбарабанил:
– Светить всегда,
Светить везде!
До дней последних донца.
Светить!
И никаких гвоздей!
Вот лозунг мой и… флота.
Карл Маркс, полное собрание сочинений, том второй, страницу не помню, – нагло закончил Вася.
– А? – ошалело спросил замполит.
– Ну, – подтвердил Вася.
– Садись, Рогов, – тревожно сказал замполит, —
«четыре».
– Что так? – обнаглел Вася. – Я же все правильно ответил…
– Не надо рифму путать, – сказал замполит. – Не флота, а флотца. Донца – флотца, чувствуешь? Я кое – что понимаю в политике и книги товарища Маркса читал, а как же?.. Второй том, говоришь?
– Так точно! – рявкнул Вася, вскакивая.
– Ладно, ладно, садись… Итак, переходим к теме: «Роль социалистического соревнования на флоте».
– А что, Маркс стихи писал? – тихо спросил Воронов – они сидели вместе.
– Я откуда знаю… – так же тихо прошептал Рогов, глядя в пол, и совсем тихо добавил. – Я ему из Маяковского врезал.
– Голова, – одобрительно шепнул Воронов.
– Рогов, Воронов – разговорчики! – прикрикнул замполит. – Вот кое – кто шепчется на занятиях, – горестно заметил он, – а за рубежом, понятно, если он туда попадет, не сможет объяснить простому зарубежному рабочему преимущества социалистического образа жизни перед капиталистическим.
– А он будет спрашивать этот рабочий? – хмыкнул Князев. – Или прямо с трапа начинать… Так он приехал на работу на машине, отработал и уехал. А я на автобусе полтора часа толкусь, пока к дому приедешь. Конечно, ему хреново живется. Что же тут непонятного…
– И кто это говорит о капиталистических рабочих, что у них собственные машины есть?..
– Да моряки и говорят.
Замполит задумался. У него на пиджаке имелось два ромба («Видать стырил, – шептались курсанты»), но вопрос поставил его в тупик.
– Не умничайте, Князев, – наконец сообразил замполит, – и я бы не рекомендовал повторять вражескую пропаганду.
– А почему у нас языки не изучают? – спросил Сорокин.
Замполит поерзал на стуле.
– Зачем тебе, Сорокин, иностранные языки? Твое дело в машине сидеть и не высовываться.